Утро началось с полнейшего бардака. Будильник, как назло, не сработал, и я, опаздывая, ворвался в офис, словно ураган. Пиджак цеплялся за дверные ручки, галстук норовил задушить, а в голове пульсировала только одна мысль: «Только бы не опоздать на конференцию». Но я — босс, и мне нужно держать марку, даже если внутри всё кипит от спешки.
Первым делом — к столу моей секретарши, Кати. Она сидела за своим рабочим местом, как всегда, безупречная: белая блузка, слегка расстёгнутая у горла, обтягивающая юбка, подчёркивающая изгибы её бёдер, и эти рыжие локоны, которые так и просились, чтобы их потрогали. Я остановился, чтобы бросить комплимент — она выглядела чертовски хорошо, — и попросил принести воды перед видеоконференцией. Катя, сверкнув глазами цвета тёплого янтаря, сообщила, что встреча отменилась, и мой график свободен до двух часов дня. А потом, понизив голос до шёпота, добавила: «Может, устроим тебе немного отдыха, папочка?»
Я замер. Катя — это буря, которую невозможно укротить. Её страсть всегда на грани, и после прошлого раза, когда её стоны, кажется, слышали даже в бухгалтерии, в офисе поползли слухи. Но её взгляд, этот голодный, зовущий блеск в глазах, и лёгкая улыбка, обещающая запретное удовольствие, — всё это лишало меня воли. Я знал, что соглашусь, ещё до того, как она закончила фразу. Не говоря лишних слов, мы поспешили зайти в кабинет, где я устроился в своём кресле.
Она плавно соскользнула на колени прямо у моих ног. Её пальцы, уверенные и ловкие, расстегнули ремень и молнию на моих брюках, а глаза, не отрываясь, смотрели на меня снизу вверх. Это был взгляд, полный предвкушения и покорности, но с искоркой дерзости, которая всегда сводила меня с ума. Я запустил руку в её волосы, слегка сжав, и она принялась за дело. Её губы, мягкие и тёплые, обхватили член, и она начала медленно, почти дразняще, двигаться, пока не нашла ритм, который заставил меня стиснуть зубы. Она брала глубже, чем я ожидал, и каждый её вдох сопровождался тихим, влажным звуком, который эхом отдавался в моей голове. Её язык скользил, дразня самые чувствительные точки, а пальцы нежно сжимали основание, усиливая ощущения. Я смотрел, как её щёки розовеют, как тонкая струйка слюны стекает по подбородку, и чувствовал, как напряжение во мне нарастает. Отпустив волосы, я позволил ей самой задавать темп, и она, словно почувствовав свободу, стала ещё более жадной, издавая лёгкие хриплые стоны, которые только подливали масла в огонь.
Но я хотел большего. Подняв её с колен, я прижал её к краю стола, так что её бёдра упёрлись в твёрдую поверхность. «Тише, Катя, — прошептал я, наклонившись к её уху. — Не как в прошлый раз. Нас, кажется слышали даже на нижнем этаже». Она только усмехнулась, но в её глазах было обещание, которое она вряд ли собиралась выполнять. Я задрал её юбку, обнажив кружевное бельё, которое она явно выбрала не для работы, и одним движением стянул его вниз. Её кожа была горячей, а дыхание — прерывистым, когда я провёл рукой по упругим бёдрам, чувствуя, как она дрожит от предвкушения.
Когда я вошёл в неё, медленно, давая ей привыкнуть, она прикусила губу, но стон всё равно вырвался — низкий, протяжный, полный наслаждения. Я замер, давая ей секунду, но она тут же подалась навстречу, требуя большего. Я начал двигаться, сначала размеренно, но её реакция — эти сдавленные вскрики, то, как она вцепилась в мои плечи, — подстёгивала меня ускориться. Её тело отзывалось на каждый толчок, и вскоре я понял, что она не сможет молчать. Её стоны становились громче, и я, чертыхнувшись про себя, зажал ей рот ладонью, чувствуя, как её горячее дыхание обжигает кожу. Это только раззадорило её: она выгнулась, прижимаясь ещё ближе, и я почувствовал, как мышцы влагалища сжимаются вокруг ствола, усиливая каждое движение.
Я наклонился, шепча ей на ухо: «Тише, девочка, или нас точно услышат». Но она только промычала что-то неразборчивое, её глаза закатились, и я понял, что она уже на грани. Я шлёпнул её по попке — не сильно, но достаточно, чтобы она вздрогнула и на секунду затихла. Это было наказание за её непослушание, но, кажется, ей это только понравилось. Напряжение во мне нарастало, и я ускорился, чувствуя, как её тело дрожит подо мной. Она кончила первой, её ногти впились в мои плечи, а приглушённый стон всё же прорвался сквозь мою ладонь. Это стало последней каплей для меня — я излился в неё, чувствуя, как волна удовольствия накрывает с головой.
Мы замерли, тяжело дыша. Я убрал руку с её рта, и она, всё ещё дрожа, посмотрела на меня с лёгкой улыбкой. «Ты плохой босс», — прошептала она, но в её голосе не было ни капли упрёка. Я отстранился, помогая ей привести себя в порядок, но перед этим она снова опустилась на колени, чтобы, как она выразилась, «убрать наш беспорядок». Её губы и язык снова оказались на члене, и это было почти мучительно приятно после всего. Закончив, она поднялась, поправив юбку и блузку, и посмотрела на меня с той же дерзкой искоркой в глазах.
Я притянул её к себе, поцеловал эти пухлые, чуть припухшие губы и, шлёпнув напоследок, отправил обратно за стол. «Кофе, как обычно, и бумаги с той встречи», — сказал я, поправляя галстук и стараясь выглядеть так, будто ничего не произошло. Катя кивнула, бросив на меня последний многозначительный взгляд, и вернулась к работе. А я сел в кресло, чувствуя, как адреналин всё ещё бурлит в венах. Этот день точно будет продуктивным.