Начало нулевых, офисная рутина. Лариса, зрелая бухгалтерша, разжигает страсть в молодом коллеге. Корпоратив, танец и жаркая ночь на ее диване перерастают в тайные встречи: куни, страстные игры и горячий секс в подсобках и кабинетах.
На дворе было начало нулевых. Работа в офисе тянулась монотонно, но присутствие Ларисы, нашей бухгалтерши, всегда добавляло искры в серые будни. Ей было под сорок пять, но возраст лишь подчеркивал ее женственность. Разведенная, с дочерью-студенткой в университете, Лариса излучала уверенность и зрелую притягательность. Наши разговоры по рабочим вопросам частенько балансировали на грани флирта, хотя дальше легкой улыбки или случайного касания дело не заходило. Споры по отчетам и цифрам случались регулярно, но в них чувствовалась какая-то скрытая химия, словно каждый из нас ждал момента, чтобы переступить невидимую черту.
Лариса сохранила следы былой стройности, но годы добавили ее фигуре аппетитной полноты. Пышные бедра, туго обтянутые деловыми юбками, и глубокий вырез блузки, открывающий соблазнительный вид на кружевной бюстгальтер, не раз заставляли задерживать взгляд дольше положенного. Иногда, когда она наклонялась над моим столом, поправляя бумаги, аромат ее духов смешивался с теплом кожи, и это будоражило. А однажды, когда Лариса вышла из-за стола, якобы поправить папку на полке, юбка так плотно обхватила ее бедра, что проступили контуры белья. Вид округлых ягодиц, подчеркнутых тонкой тканью, мгновенно пробудил во мне желание.
Все изменилось в декабре, когда наша команда отправилась в ресторан отмечать запуск нового проекта. Я руководил разработкой, и успех программы стал поводом для шумного корпоратива. Алкоголь лился рекой, разговоры становились громче, а Лариса, обычно сдержанная, раскрепостилась. Ее глаза блестели от вина, щеки порозовели, а смех стал звонким и заразительным. Она курила одну сигарету за другой, выдыхая дым с легкой небрежностью, и я не мог отвести от нее глаз. К полуночи зал ресторана погрузился в полумрак, заиграла медленная музыка, и я, набравшись смелости, пригласил ее на танец.
Лариса согласилась, и, когда мы вышли на танцпол, она неожиданно прижалась ко мне всем телом. Ее грудь, мягкая и тяжелая, касалась моей груди, а округлый живот слегка давил на меня. Запах вина, духов и легкий аромат табака кружили голову. Двигались мы медленно, почти не танцуя, а просто покачиваясь в такт музыке. Ткань ее платья скользила под моими ладонями, и я чувствовал тепло ее спины. В какой-то момент Лариса подняла голову, ее губы оказались совсем близко, и она шепнула: «Приятно…». Слово прозвучало тихо, но с такой интонацией, что кровь зашумела в висках.
Вечер заканчивался, и компания начала расходиться. Я вышел к машине первым, устроившись на заднем сиденье старенькой служебной «Лады». Коллеги, подвыпившие и шумные, начали загружаться в салон, и оказалось, что мест не хватает. Лариса, не раздумывая, села ко мне на колени, спиной к остальным, а ногами к двери. Музыка заиграла громче, машина тронулась, и в полумраке салона я почувствовал, как она расслабилась, чуть ли не обмякнув. Ее голова легла мне на плечо, и горячее дыхание коснулось уха. «Так уютно…», — прошептала она, а потом, словно извиняясь, начала говорить о наших рабочих спорах. Голос дрожал, выдавая волнение.
Я решился. Правая рука легла на ее колено, обтянутое тонкими колготками. Пальцы медленно скользнули выше, к бедру, ощущая тепло и мягкость. Лариса напряглась, но не отстранилась. Ее дыхание стало глубже, а ноги чуть сжались, словно сопротивляясь, но тут же расслабились. Я продолжал гладить, чувствуя, как нейлон скользит под пальцами, а ее бедра слегка раздвинулись. Она замолчала, лишь тяжело дыша, и в этот момент я понял, что пути назад нет. Когда машина остановилась у ее дома, я наклонился и шепнул: «Скоро буду». Лариса кивнула, молча вышла, и я заметил, как дрожат ее руки.
Чтобы избежать возможных слухов, я честно вышел у своего адреса, но затем взял такси и через полчаса уже стоял у ее подъезда. Дверь открылась почти сразу, и Лариса, все еще в том же платье, посмотрела на меня с легкой улыбкой. Мы не сказали ни слова — просто начали целоваться, едва я переступил порог. Ее губы были мягкими, с привкусом вина, а язык настойчиво отвечал на мои движения. Руки скользнули по ее спине, сжимая талию, пока мы медленно перемещались в гостиную. Там горел приглушенный свет торшера, а из колонок лилась тихая музыка — похоже, Лариса подготовилась.
— Потанцуем? — предложил я, обнимая ее сзади.
Она кивнула, и мы начали медленно двигаться. Мои руки скользнули по ее бокам, расстегивая пуговицы платья. Ткань сползла, открывая кружевной бюстгальтер, из которого выпирала тяжелая грудь. Я провел пальцами по ее соскам, чувствуя, как они твердеют под тонкой тканью. Лариса тихо застонала, ее дыхание участилось, а тело чуть выгнулось навстречу моим рукам. Я сжал ее грудь сильнее, слегка потянув соски, и она издала низкий, гортанный звук, от которого у меня перехватило дыхание.
Развернув ее к дивану, я нежно наклонил Ларису вперед, так что она уперлась руками в мягкую обивку. Платье задралось до талии, обнажая полные бедра, обтянутые черными колготками с легким блеском. Через них проступали контуры трусиков — не слишком маленьких, но чертовски соблазнительных. Я провел ладонью по внутренней стороне бедра, чувствуя жар ее кожи. Пальцы скользнули выше, к промежности, и я ощутил влажность, пропитавшую ткань. Лариса вздрогнула, ее ноги слегка раздвинулись, а дыхание стало прерывистым.
Не выдержав, я стянул колготки вместе с трусиками, открывая вид на ее полные ягодицы и блестящее от возбуждения лоно. Присев, я прижался губами к ее влагалищу, вдыхая пряный аромат. Язык скользнул по влажным складкам, и Лариса издала протяжный стон, ее бедра начали двигаться навстречу моим движениям. Я лизал жадно, то проникая глубже, то касаясь клитора, а ее стоны становились громче, переходя в хриплые вскрики. Груди, вывалившиеся из бюстгальтера, покачивались в такт ее движениям, а соски, большие и темные, торчали, словно прося ласки.
Когда я поднялся и вошел в нее, жар ее тела обжег. Лариса выгнулась, упираясь руками в диван, и начала подмахивать, ее ягодицы ритмично двигались навстречу каждому толчку. Я держал ее за бедра, чувствуя, как они дрожат от напряжения. Она зажала край покрывала зубами, заглушая стоны, но вскоре не выдержала и начала вскрикивать, ее голос дрожал от наслаждения. Мой оргазм накрыл волной, словно яркий взрыв, а Лариса, достигнув пика, громко застонала, ее тело содрогалось в конвульсиях.
После мы лежали на диване, тяжело дыша. Лариса повернулась ко мне, ее глаза блестели, а губы растянулись в улыбке. «Это было… невероятно», — прошептала она, и я понял, что это только начало.
С тех пор мы с Ларисой находили моменты, чтобы уединиться даже на работе. Иногда в пустом кабинете, иногда в подсобке, где я задирал ее юбку и входил в нее, пока она кусала губы, чтобы не закричать. Женщина за сорок — это не просто опыт, это вулкан страсти, который невозможно забыть.
Теперь подробнее о том, как наши встречи на работе превратились в ритуал. Однажды, в обеденный перерыв, когда офис опустел, Лариса зашла ко мне с папкой отчетов. Она закрыла дверь на ключ, и я сразу заметил ее хитрую улыбку. «Проверим цифры?» — спросила она, но вместо бумаг начала расстегивать блузку. Под ней оказался черный кружевной бюстгальтер, едва сдерживающий ее пышную грудь. Я подошел, прижал ее к столу и начал целовать шею, спускаясь к ложбинке между грудей. Ее кожа пахла сладкими духами и чем-то неуловимо женственным.
Лариса откинулась назад, опираясь на руки, а я расстегнул ее юбку, которая упала к ногам. Колготки, как всегда, подчеркивали округлость ее бедер, а трусики уже были влажными. Я провел пальцем по ткани, чувствуя, как она вздрагивает от каждого касания. «Быстрее…», — прошептала она, и я не стал медлить. Стянув белье, я вошел в нее, прижимая к столу. Лариса обхватила меня ногами, ее каблуки упирались в мои бедра, а стоны сдерживались только ее ладонью, прижатой ко рту. Каждый толчок отзывался в ней дрожью, а ее грудь подпрыгивала, вырываясь из лифчика.
Такие моменты стали нашей тайной. Иногда она приходила ко мне домой, и мы проводили ночи, исследуя друг друга. Я любил снимать с нее одежду медленно, наслаждаясь каждым сантиметром ее тела. Ее кожа была мягкой, слегка влажной от возбуждения, а стоны — низкими и глубокими, словно она отдавалась полностью. Лариса знала, как двигаться, как касаться, как доводить до предела. Она могла быть нежной, а могла — дикой, и каждый раз это было как открытие.
Однажды, после очередной встречи в офисе, она сидела на моем столе, поправляя волосы. Ее юбка была задрана, а блузка расстегнута, открывая вид на потемневшие от возбуждения соски. «Ты знаешь, что я никогда так не теряла голову?» — сказала она, и в ее голосе было столько искренности, что я почувствовал, как внутри все сжалось. Лариса стала не просто коллегой или любовницей — она стала моей слабостью.
Наши отношения — это была игра на грани без обязательств. Мы продолжали спорить о работе, но теперь каждый спор заканчивался взглядом, обещающим продолжение. И я знал, что женщина за сорок — это не просто красивая фраза. Это страсть, опыт и огонь, который сжигает все сомнения.