«Я хочу, чтобы ты взял меня прямо здесь, на полу,» — прошептала она. — «Чтобы потом ты не мог забыть, чем занимался в этой квартире с тещей, пока моя дочь и твоя жена была на работе.»
Кирилл почувствовал, как его последняя капля сдержанности испарилась. Схватил ее за сочные бедра и прижал к себе. Парень был готов. Он повернул ее к дивану, наклонил, заставив опереться руками о мягкую ткань, и наклонил, заставив максимально выпятить роскошный зад. Это была поза полного подчинения и откровения. Ее спина изогнулась, а влагалище открылось прямо перед его глазами.
Схватив член он направила его в это текущее и желанное отверстие.
Кирилл, крепкий парень двадцати восьми лет, занимающий должность старшего разработчика в крупной IT-компании, всегда считал свой брак с Алисой образцовым. Четыре года они прожили душа в душу, их отношения были полны тепла, доверия и легкости. Он любил Алису, её звонкий смех, её вечную энергию и оптимизм. Но последние полгода эта легкость омрачилась тяжелым, необузданным желанием, которое Кирилл изо всех сил старался подавить. Желание это было адресовано Виктории Сергеевне — его теще.
Матери жены было сорок три, и в его представлении она выглядела, как богиня, сбежавшая из глянцевого журнала. Она была высокой, с великолепной подтянутой фигурой, которую не испортило время. Длинные, темно-каштановые волосы, всегда уложенные в идеальную прическу, обрамляли лицо с высокими скулами и полными, чувственными губами. Ее главная притягательность была не в параметрах, а в манере держаться: легкая, летящая походка, уверенный, озорной взгляд карих глаз, в котором всегда читалось знание себе цены и готовность к любому движу. Алиса часто шутила, что мать живет по принципу: «Жизнь слишком коротка, чтобы быть скучной». Кирилл же видел в этом принципе прямое приглашение к… чему-то большему.
Он вспомнил прошлый Новый год, когда Виктория Сергеевна, выпив бокал шампанского, танцевала в обтягивающем велюровом платье. Ее смех звучал слишком громко, а ее бедра двигались с такой вызывающей грацией, что он едва не уронил бокал. С тех пор его фантазии о ней стали ежедневным ритуалом. Он представлял ее голой, влажной, кричащей его имя, и каждый раз ему становилось стыдно, но чувство вины было гораздо слабее нарастающего возбуждения.
На этот раз Виктория Сергеевна приехала к ним на неделю погостить, но отец Алисы остался дома, сославшись на занятость. В понедельник утром Алиса позвонила, едва успев выйти из дома: «Кирюша, прости, пожалуйста! У нас тут аврал с этим новым релизом, не смогу вырваться с работы до восьми. Забери маму сам, она уже подъезжает на Сапсане. Ты же сегодня, к счастью, удаленно?»
«Конечно, Алиса, не вопрос,» — ответил Кирилл, но внутри у него все перевернулось. Они будут в машине одни. Впервые за долгое время он почувствовал, как сердце стучит от предвкушения.
Погода стояла теплая, осенняя, но без сырости. Кирилл припарковался и прошел на перрон. Он ждал у вагона, когда дверь открылась, и его глаза сразу выхватили ее. Виктория Сергеевна вышла, держа в одной руке небольшую дорожную сумку, а в другой – модный кожаный клатч. На ней были светлые, почти белые джинсы, настолько облегающие, что бедра так и просили провести по ним ладонью, и легкая, шелковая блузка цвета слоновой кости, свободно ниспадающая на грудь.
Она улыбнулась ему своей фирменной, слегка надменной улыбкой. «Ах, Кирилл! Как приятно, что хоть кто-то в этой семье помнит о своей матери!» — произнесла она с легкой театральностью.
«Виктория Сергеевна, что вы, конечно. Алиса очень расстроилась, что не смогла вырваться. У них там полный хаос.»
Она подошла ближе. Кирилл потянулся, чтобы взять сумку, но она остановила его легким касанием руки, которое обожгло его предплечье. «Погоди. Сначала поцелуй. Я же с дороги, соскучилась.»
Они соприкоснулись щеками, но Виктория Сергеевна задержала поцелуй на долю секунды дольше, чем требовали приличия. Он почувствовал её дорогой, тонкий, слегка пряный парфюм, который мгновенно затуманил его рассудок. Когда они отстранились, Кирилл заметил, как ее карие глаза скользят по его лицу, задерживаются на губах, а затем быстро опускаются ниже, к области паха, где спортивные штаны были натянуты сильнее обычного.
«Ну что, поехали, герой,» — сказала она, и в ее голосе прозвучало еле слышное, игривое одобрение, которое заставило Кирилла чуть не споткнуться.
Они загрузили багаж и сели в машину. Кирилл за руль, Виктория Сергеевна — на переднее сиденье, прямо рядом с ним. Ее бедра, обтянутые джинсами, находились всего в десятке сантиметров от его колена.
«Ну, как дорога, мам?» — спросил Кирилл, стараясь, чтобы его голос звучал ровно, как-то так повелось, что он ещё до свадьбы обращался к ней в такой манере, а ей, казалось это только нравилось. Он почувствовал, как от близости тещи по телу пробежала волна тепла.
«Ох, не спрашивай, Кирюша. Душно, соседи по купе скучные, даже поговорить не с кем было. Я вот думаю, может, не стоило так часто навещать вас, если приходится жертвовать временем?» — она сделала акцент на слове «жертвовать».
«Что вы, это никакая не жертва. Это удовольствие для меня, Виктория Сергеевна. Да и давно не виделись.»
Она вздохнула, приложив руку к груди. «Да уж. Моя жизнь там, дома, стала… предсказуемой. Николай только и делает, что лежит на диване после работы и смотрит свои сериалы. Мы даже перестали путешествовать вместе. Становится так скучно, Кирилл. Просто невыносимо.»
Кирилл почувствовал, как его фантазии, которые он пытался держать под контролем, вырвались на свободу. Он представил, как скучно ей в постели с ее мужем и как она, зрелая, жаждущая женщина, ищет чего-то другого.
«Но ведь вы такая красивая, Виктория Сергеевна, такая… энергичная. Вам просто необходимо движение,» — с трудом выдавил он, едва не произнеся «страсть».
«Движение? Да, Кирюша, движение необходимо,» — она улыбнулась уголком рта, и её взгляд задержался на нем дольше, чем стоило.
В этот момент плейлист на магнитоле, стоявший на рандоме, резко переключился с легкого джаза на громкий, вызывающий трек с агрессивным ритмом и откровенно пошлым текстом о ночной охоте. Кирилл мгновенно залился краской и попытался потянуться к выключению, но Виктория Сергеевна остановила его руку своей.
«Оставь,» — сказала она, и ее тон стал бархатным, низким. — «Интересный ритм. Мне нравится. Иногда надо просто расслабиться и перестать стесняться своих желаний, ты не находишь?»
Пока песня гремела в салоне, Кирилл чувствовал, как его тело реагирует на близость Виктории Сергеевны и этот вызывающий саундтрек. Его член, который с момента их встречи был в полустоячем состоянии, теперь напрягся окончательно, угрожая прорвать ткань спортивных штанов. Он попытался незаметно прикрыть пах рукой, но это не помогло.
«Мы уже почти приехали,» — сказал он, сжимая руль.
Виктория Сергеевна проследила за его движением, а затем снова взглянула вниз. Увидев очевидную выпуклость, она не отвернулась смущенно. Напротив, она рассмеялась — низким, мелодичным, победным смехом, который пронзил Кирилла насквозь.
«Какой темперамент! Ого, Кирюша. Да ты не теряешь времени даром, даже на встрече с тещей!» — прошептала она, но так, чтобы он услышал. Эта фраза была не упреком, а комплиментом, игривым поощрением.
«Я… просто очень рад вас видеть,» — пробормотал Кирилл, чувствуя себя пойманным, но не желая быть спасенным.
«Ну, я рада не меньше,» — ответила она, не сводя с него сияющих глаз. — «Теперь ты должен быть очень аккуратен. Если я поймаю тебя на этом еще раз, мне придется наказать тебя.»
Парень был в ступоре от этих слов. Они подъехали к дому. Кирилл припарковался и, прежде чем выйти, обернулся к ней.
«Мы приехали, Виктория Сергеевна. Поднимайтесь пока, чувствуйте себя как дома. Я сейчас быстро отгоню машину в гараж и поднимусь.»
«Хорошо, дорогой. А я пока, пожалуй, приму душ с дороги. Уж очень душно было в вагоне. Поднимайся скорее, не задерживайся,» — сказала она, беря свою сумку. Она вышла, и Кирилл, наблюдая за упругой покачивающейся попкой в облегающих джинсах, почувствовал, что теряет рассудок.
Он оставил ее у лифта, а сам сел за руль, чтобы отогнать автомобиль. В его мыслях было только одно: Виктория Сергеевна, которая медленно трогает себя, снимает нижнее белье, моется под струями душа…
Кирилл загнал машину в гараж, его руки дрожали. Образ Виктории Сергеевны, ее победная улыбка и слова о «наказании» полностью вытеснили из головы все рабочие планы и здравый смысл. Он застрял в ловушке, которую его теща, похоже, расставила с мастерством и наслаждением.
Он поднялся на лифте и вошел в тихую квартиру. С порога его слуха достиг шум воды. Душ. Она там, прямо сейчас, совершенно обнаженная, всего в нескольких метрах. Обещание, которое она бросила ему при расставании, казалось, витало в воздухе, смешиваясь с дорогим парфюмом, который он все еще ощущал.
Кирилл снял кроссовки и прошел в коридор. Его сердце колотилось где-то в горле. Любопытство, это низменное и одновременно всепоглощающее чувство, заставило его придвинуться к двери ванной комнаты. Он знал, что делает что-то абсолютно неправильное, что это предательство по отношению к Алисе, но сейчас его тело управлялось первобытными инстинктами, подогреваемыми поощряющей игривостью Виктории Сергеевны.
Он прислонился ухом к прохладной поверхности, пытаясь уловить хоть какие-то звуки, кроме шума льющейся воды. И тут его осенило: дверь была не заперта. Не просто не заперта — она была приоткрыта буквально на пару миллиметров. Достаточно, чтобы понять, что за ней происходит, и достаточно, чтобы это выглядело как его собственная инициатива. Но теперь Кирилл был уверен: она сделала это намеренно. Она дала ему возможность, которую он, по её расчету, не сможет не использовать. Это была её игра, и он был в ней пешкой. Молодому зятю понравилось это ощущение.
Дрожащей рукой он надавил на дверь. Скрип был заглушен водой. Он осторожно, медленно, расширил щель до тонкой вертикальной полосы — как раз, чтобы можно было увидеть достаточно, не будучи сразу замеченным.
Ванная комната была наполнена влажным, горячим паром. Виктория Сергеевна стояла под струями душа, повернутая к нему спиной. Свет от лампочки у зеркала падал на её фигуру, отчего влажная кожа казалась невероятно гладкой и сияющей.
Она была великолепна.
Кирилл наслаждался этим образом. Её волосы, мокрые и темные, были собраны на затылке. Капли воды стекали по изящной, гладкой шее, проходили по линии плеч, скользили по спине. Спина была идеально прямой, без намека на дряблость, и плавно переходила в округлость, которую он так долго представлял: её упругие, высокие и зрелые ягодицы.
Она нагнулась, чтобы взять с бортика гель для душа, и это движение подтянуло мышцы бёдер. Кирилл почувствовал, как его дыхание сбивается. Он видел каждую каплю, стекающую по её позвоночнику и исчезающую между ягодиц.
Затем она повернулась, и Кирилл почувствовал, как его глаза расширяются. Ей было уже за сорок, но её тело было телом женщины, которая регулярно занимается спортом и не позволяет себе расслабиться. Грудь, не слишком большая, но упругая, была поднята отчётливыми мышцами. Соски, от контакта с прохладной водой, заметно выступали, темно-коричневые на светлой коже.
Виктория Сергеевна начала намыливать себя, и каждое движение было не просто гигиенической процедурой, а медленной, чувственной лаской. Она проводила рукой по животу, плоскому и подтянутому, а затем поднимала её к груди, тщательно массируя её. Влажная пена скрывала часть прелестей, но лишь усиливала воображение Кирилла.
Его член, уже вставший твердым столбом, пульсировал в штанах. Кирилл, не отрывая взгляда от сцены, прислонился лбом к стене, тихо сжимаясь от возбуждения. Рука сама скользнула вниз, за ширинку. Он тихо застонал, начиная лихорадочно, но очень осторожно ласкать себя. Это было дико, рискованно, но именно это и было нужно. Напряжение в его члене ощущалось почти физической болью, и он представлял, как проникает в эту зрелую, роскошную женщину.
Но тут произошло то, что заставило его замереть, прекратив движения.
Виктория Сергеевна закончила с телом и, кажется, начала мыть волосы. Но внезапно, словно по наитию, она выключила воду. В наступившей тишине слышалось только тяжелое дыхание Кирилла.
Она встала ровно, но не стала заворачиваться в полотенце. Вместо этого, она начала ласкать себя. Медленно, с закрытыми глазами, она опустила руку ниже живота. Кирилл понял: она знала, что он здесь, и решила сделать его не просто наблюдателем, но соучастником.
Её пальцы исчезли в густой, влажной растительности между ног. Кирилл услышал очень тихий, прерывистый, но совершенно отчетливый стон наслаждения. Она начала массировать клитор. Ее голова откинулась назад, и она прикусила нижнюю губу.
Её движения становились все более быстрыми и ритмичными. Стоны участились, превратившись в сладкий, низкий гул. Кирилл, с трудом сдерживаясь, чтобы не кончить прямо сейчас, снова начал двигаться рукой, повторяя ритм её ласк.
Внезапно, она остановилась. Рука замерла. Она медленно, почти грациозно, подняла голову и посмотрела прямо на дверь, прямо в крошечную щель, где, как она знала, находился его глаз.
На её лице не было ни смущения, ни испуга, ни гнева. Там было только самодовольство, торжество и хищная, ослепительная улыбка. Она не пряталась, она побеждала. В этот момент она признала его присутствие и полностью одобрила его поступок. Это был акт провокации и поощрения.
Кирилл почувствовал, как все внутри него рухнуло. Он был пойман, разоблачен, но реакция оказалась совершенно не той, которую можно было бы ожидать. Ощущение было настолько сильным, что зять не смог больше держаться. Молодой человек отшатнулся от стены, тяжело дыша. Его член был на пике напряжения, но он резко оборвал мастурбацию, не кончив.
Кирилл отпрыгнул от двери. В тот же момент он услышал, как внутри ванной происходит движение. Она собиралась выходить.
Виктория Сергеевна теперь знала всё. И ей это нравилось.
Кирилл стоял посреди коридора, дрожа всем телом. Влажный след от прислонившегося к стене лба был единственным свидетельством его позора. Стыд боролся с огненным возбуждением. Он ждал. Он знал, что она выйдет. И не знал, что ей ответить, как оправдаться или как убежать.
Дверь в ванную комнату бесшумно распахнулась.
Виктория Сергеевна вышла, окутанная облаком пара и влажного, терпкого аромата геля для душа. Она была завернута в толстое белое полотенце, плотно обмотанное вокруг груди, выглядевшее скорее, как тога или платье. Капли воды блестели на её шее и выступающих ключицах. Она была совершенно спокойна и невозмутима, в то время как Кирилл чувствовал себя пойманным школьником.
Она не стала сразу говорить, а медленно, грациозно прошла мимо него в гостиную. Затем обернулась, оперевшись бедром о спинку дивана, и улыбнулась. Улыбка была именно той, победной и хищной, которую он видел минуту назад в щель двери.
«Что, Кирилл? Понравилось представление?» — её голос был низким, полным едкой, дразнящей нотки.
Кирилл вздрогнул. «Виктория Сергеевна, я… я не знаю, что на меня нашло. Простите. Я не хотел…» — слова звучали жалко и неубедительно даже для него самого.
Она сделала два шага к нему, сократив расстояние, и остановилась. Ее глаза смотрели прямо на его, не оставляя и шанса на ложь.
«Не трать силы на эти глупые слова, Кирюша,» — в её голосе звучало искреннее веселье. Она протянула руку и нежно коснулась его щеки. — «Я всё видела. Видела, как ты отшатнулся. Видела, как ты дрочил. И, честно говоря, мне это чертовски польстило.»
Виктория Сергеевна слегка наклонила голову, подпуская его ближе к своему влажному, пахнущему чистотой телу.
«Мы ведь оба давно понимали, что ты ко мне неравнодушен, не так ли? С твоей стороны это были горячие взгляды украдкой, а с моей – маленькие, игривые провокации,» — она провела пальцем по его губе. — «Твои глаза тебя выдавали каждый раз, когда я надевала что-то облегающее. Сегодня же ты перешел черту. И мне это нравится. Мне нравится твоя дерзость.»
Кирилл почувствовал, как остатки вины и стыда смываются волной столь прямолинейного, откровенного одобрения. Он был не жертвой, а участником.
«Алиса будет дома не скоро,» — продолжила она, и её тон стал более властным. Она говорила, как наставник, который предлагает своему ученику сдать самый важный экзамен. — «Ты видел меня полностью. Ты видел, как я доставляю себе удовольствие, зная о твоем присутствии. Это была моя часть игры. Теперь твоя очередь. Я хочу увидеть тебя.»
Она отстранилась и скрестила руки на груди, выжидательно глядя на него.
«Это правило, Кирюша. Если ты хочешь продолжить эту игру, раздевайся. Прямо сейчас.»
Голос Виктории Сергеевны не оставлял места для споров. Кирилл, полностью поглощенный ее волей, почувствовал абсолютную покорность. Он не мог и не хотел ей сопротивляться. Он медленно поднял руки и потянул через голову футболку. Затем развязал пояс спортивных штанов, которые, после недавнего волнения, были ему тесны. Скинув их, он остался перед ней в одних боксерах, его член, напряженный и пульсирующий, очевидно натягивал ткань.
Виктория Сергеевна сделала вдох, её глаза опустились на его тело.
«Хорошо, очень хорошо,» — промурлыкала она, и в её голосе прозвучало искреннее восхищение, заставляя Кирилла выпрямить плечи.
А затем, с не меньшей грацией, она сбросила полотенце. Оно упало к её ногам, открывая взору зрелое, невероятно манящее тело. Её кожа была еще слегка влажной, пахнущей мылом и женским желанием. Её пышная, ухоженная киска и лобок были аккуратно подстрижены. Кирилл замер, его рот пересох.
«Ты восхитителен, Кирилл. Просто восхитителен,» — она улыбнулась ему, демонстрируя себя. — «Теперь закончим это.»
Она подошла вплотную, и теперь, когда его желание было выставлено напоказ, его член дернулся. Тёща опустила руку и, нежно погладив ткань боксеров, потянула эластичный пояс вниз, освобождая ствол. Её рука, такая мягкая, но сильная, обхватила возбужденный член. Кирилл застонал. Это было лучше, чем все его фантазии. Это было реально.
«О, Кирюша,» — прошептала она, её глаза сияли. — «Какой же ты горячий! Какой у тебя большой подарок для своей мамочки.»
Она начала двигать рукой, медленно, уверенно, демонстрируя огромный опыт.
«Мой муж,» — сказала она, не прерывая ласки, — «стал… слишком пассивным. Слишком предсказуемым. Я так устала от этой скуки и рутины. Я чувствовала твое влечение, твое напряжение. И я знала, что ты можешь дать мне то, что он уже не может. Ты — мой свежий воздух, моя оттдушина.»
«Я хочу тебя, Виктория Сергеевна. Я хочу тебя с того самого дня, как увидел в том синем платье,» — вырвалось у Кирилла признание, полное отчаяния и желания.
«Вот так, мой мальчик. Говори мне это,» — она приблизила свое лицо, её губы были всего в миллиметрах. — «Я ждала, когда ты решишься. Ждала, когда сделаешь первый шаг.»
Она притянула его к себе. Их губы встретились в страстном, мокром поцелуе, наполненном вкусом её парфюма и мыла, и развратом, который они совершали. Она целовала его глубоко, властно, открывая свой рот и принимая язык зятя.
Затем, не прервав поцелуй, она опустилась на колени прямо на ковер, не сводя с него глаз. Ее голова опустилась, и она взяла член в свой рот, медленно и глубоко.
Это был не просто минет, это было искусство. Виктория Сергеевна использовала все свое мастерство, чередуя глубину и скорость, играя языком и губами. Она смотрела снизу вверх горящими глазами.
Кирилл вцепился в её мокрые волосы, чувствуя, как тело начинает скручиваться от наслаждения. Это было так сильно, так неправильно, что он был на грани. Он ощущал, как его возбуждение нарастает, и он хотел кончить прямо сейчас, в её рот, в этот омут греха и сладости. Она почувствовала это и усилила темп, глубоко, мастерски. Виктория Сергеевна продолжала ласкать член ртом, доводя Кирилла до грани. Ее потрясающие навыки и тот факт, что это была мать его жены, сделали ощущения невыносимо острыми. Он чувствовал, что вот-вот взорвется.
«Нет, не сейчас,» — прохрипел Кирилл, хватая ее за плечи и мягко, но настойчиво поднимая с колен. Он не хотел, чтобы их первый раз закончился так быстро. Он хотел ее. Полностью.
Она встала, рот женщины был влажным, а глаза сияли.
«Нетерпеливый мальчик,» — сказала она, облизнув губы. В ее голосе звучала откровенная гордость. — «Мне это нравится. Ты хочешь большего, не так ли? Тогда возьми меня.»
Она отступила на шаг и, не сводя с него взгляда, медленно повернулась спиной. Ее ягодицы, которые Кирилл так долго видел только через ткань или в фантазиях, теперь были перед ним.
«Я хочу, чтобы ты взял меня прямо здесь, на полу,» — прошептала она. — «Чтобы потом ты не мог забыть, чем занимался в этой квартире с тещей, пока моя дочь и твоя жена была на работе.»
Кирилл почувствовал, как его последняя капля сдержанности испарилась. Схватил ее за сочные бедра и прижал к себе. Парень был готов. Он повернул ее к дивану, наклонил, заставив опереться руками о мягкую ткань, и наклонил, заставив максимально выпятить роскошный зад. Это была поза полного подчинения и откровения. Ее спина изогнулась, а влагалище открылось прямо перед его глазами.
Схватив член он направила его в это текущее и желанное отверстие.
«Давай, Кирюша. Входи. Я вся твоя.»
Кирилл толкнулся. Проникновение было плотным, влажным и шокирующе горячим. Он почувствовал, как его член полностью входит в хлюпнувшее лоно. Это был опыт, непохожий на Алису — более зрелый, более жадный и глубокий. Виктория Сергеевна издала громкий, гортанный стон, который был частично болью от полноты, частично чистым наслаждением.
«Ах, медленнее! Дай мне хорошенько прочувствовать тебя, мальчик,» — прошептала она. Кирилл повиновался, двигаясь сначала нежно, исследуя ее.
«Я не могу поверить, что ты это делаешь,» — выдохнул он, глядя на ее обнаженную, изгибающуюся спину.
«Верь. Ты мой. Ты всегда был моим, просто не знал об этом,» — она начала подталкивать бедра назад, ускоряя его ритм. — «Теперь быстрее! Жестче! Мне не нужна нежность, Кирюша. Выеби свою блядь-тещу, как свою личную сучку!»
Её пошлые, откровенные слова ударили по нему, как кнут, и Кирилл взорвался. Он начал двигаться в бешеном, животной ритме, его бедра сильно били по ее ягодицам. Он чувствовал, как ее прекрасная физическая форма отвечала на каждый толчок, как ее мышцы сжимались вокруг него. Она была невероятно плотной, очень горячей.
Женщина кричала его имя, стоны и крики разносились по гостиной, заглушенные, к счастью, звукоизоляцией. Не давая ему передохнуть, Виктория Сергеевна выскользнула из-под него. Она схватила руку молодого любовника и потянула к дивану. Кирилл сел, и она тут же, без промедления, оседлала мокрый ствол сверху.
Теща насадилась до самого основания так, что большая головка у пёрлась буквально в матку, и это было невероятно глубокое, полное проникновение. Сначала она двигалась медленно, дразняще, извиваясь, чтобы Кирилл видел, как ее грудь подпрыгивает от движения.
«Смотри на меня, Кирилл. Смотри, как я скачу на тебе,» — ее глаза горели чистой страстью.
Затем, не в силах больше сдерживаться, она перешла на бешеный ритм, подхваченная волной. Она скакала на нем как сорвавшаяся с цепи гончая, ее волосы хлестали по плечам. Кирилл помогал ей, крепко сжимая упругие бедра. Он чувствовал, как ее тело напрягается внутри, как её дыхание переходит в судорожные хрипы.
Внезапно она издала громкий, пронзительный крик. Её тело задрожало, пальцы вцепились в его плечи, и она рухнула на сверху, полностью обессилев, все еще насаженная на его член. Это был её первый оргазм — сильный, неистовый, с которым она, кажется, боролась до последнего, продлевая кайф.
Но зять ещё не достиг своего пика, поэтому не собирался останавливаться, Кирилл не дал себе времени на размышления. Эйфория от победы над тещей, от её крика и признания в наслаждении, была слишком сильна. Его член все еще стоял, как камень. Он поднял ее, не вынимая члена. Повернув ее спиной к себе, он прислонил ее к стене.
«Виктория Сергеевна,» — прошептал он ей на ухо, и его голос был низким и грубым. — «С Алисой… я никогда не мог этого сделать. Но ты. Ты будешь моей. Я хочу трахнуть тебя в задницу.»
Она тяжело дышала, но не сопротивлялась. «Ты грязный мальчик, Кирюша. Ты же знаешь, что это неправильно.» Она замолчала на мгновение, а затем ее голос стал жестким: «Это сделает нас еще более грязными и близкими. Давай. Выеби свою сучку по полной!»
Он вынул член из влагалища, и, обильно смазав текущими из киски выделениями, осторожно, но настойчиво направил к анусу. Вход был тугим. Он почувствовал небольшое сопротивление, но вместо того, чтобы остановиться, толкнулся сильнее.
Проникновение в анус было грубым и требовательным. Она вскрикнула, вот только не от боли, а от шока и полноты, перемешанными с удовольствием.
«Ах! Тише! Больно, мальчик, но… не останавливайся! Давай!»
Кирилл начал двигаться, осторожно и глубоко. Тугость анального прохода невероятно усиливала его собственные ощущения. Он видел ее голову, откинутую назад, слышал её шипящие, страстные стоны.
«Ты такая плотная. Ты лучше, чем я мог представить,» — прошептал он, и ее стоны превратились в призывы.
«Да! Не останавливайся! Сделай это!»
Кирилл чувствовал, как его оргазм приближается, накатывая волной. Он сменил позу, вынул член из ее ануса.
«Я больше не могу ждать!»
«Тогда кончай в меня!» — прокричала Виктория Сергеевна, обнимая его. — «Кончай! Заполни свою мамочку! Я хочу твою сперму внутри!»
Эти слова — «заполни» и «мамочку» — стали последней точкой, уничтожившей его контроль. Он резко толкнулся, войдя обратно во влагалище.
Зять двигался быстро, ритмично, его глаза были закрыты, и он кричал от наслаждения. А затем тело напряглось, и он выплеснул горячую струю спермы глубоко в её лоно. Виктория Сергеевна кричала вместе с ним, её тело билось в конвульсиях второго, невероятно сильного оргазма. Они рухнули на ковер, тяжело дыша, измазанные в соках друг друга и в ощущении невероятно желанного разврата.
Они лежали на ковре, тяжело дыша, их тела были влажными, липкими от пота и спермы. Момент оргазма прошел, оставив после себя оглушающую тишину и ощущение невероятного, преступного удовлетворения.
Кирилл лежал, прижимая Викторию Сергеевну к себе. Он чувствовал опустошение, физическую усталость, но одновременно и огромное чувство победы. Он сделал это. Он завладел женщиной, которую желал месяцами, женщиной, которая была его тещей. Это было невероятно.
Виктория Сергеевна, обнимая его, была нежна. Она поглаживала его по волосам, как ребенка. Но в её взгляде, когда она подняла голову и посмотрела на него, не было ни раскаяния, ни вины. Только собственнический триумф. Она выглядела женщиной, получившей желаемое и уверенной в своем превосходстве.
«Ну что, Кирюша,» — прошептала она, её голос был хриплым. — «Сбросил напряжение?»
«Я… это было… невероятно,» — он не нашел других слов.
«Невероятно. Да,» — она улыбнулась. — «Спасибо за такую потрясающую разрядку, мальчик. Мне это было необходимо. Теперь ты знаешь, что я не только мать Алисы, но и твой личный секрет, твоя собственная шлюшка.»
Она провела рукой по его члену. «Мне нужен был кто-то, кто не боится. Кто осмелится. И ты осмелился. Теперь ты мой мальчик.»
В ответ на её слова, которые должны были его унизить, но прозвучали как высшая похвала, Кирилл почувствовал прилив необузданной власти.
Он крепко сжал её бедро. «Нет,» — его голос стал низким и твердым, как у хозяина. — «Ты не просто мой секрет. Ты — моя собственность. Я буду пользоваться тобой, Виктория Сергеевна. Когда захочу. Ты будешь моей игрушкой, пока ты здесь.»
Виктория Сергеевна не только не обиделась, но и расцвела от его напора. Она посмотрела на него с нескрываемым восхищением.
«Согласна,» — сказала она, и её согласие прозвучало как подпись под их тайным договором. — «Буду ждать твоих приказов, мой дорогой зять. Раз уж ты решил сделать меня своей, не заставляй меня скучать.»
Они лежали на ковре еще несколько минут, наслаждаясь послевкусием безудержной ебли, а затем, осознав реальность, резко поднялись.
«Алиса скоро будет,» — сказала Виктория Сергеевна. — «Нам нужно убрать все следы.»
Они быстро привели себя в порядок. Сменили белье на диване, убрали полотенце, которое валялось на полу, и проветрили комнату. Кирилл принял быстрый душ в ванной, где не так давно наблюдал за ней. Виктория Сергеевна, вернувшись из душа, была уже одета в простой, но элегантный домашний костюм. Они расположились на кухне, где Виктория Сергеевна, как ни в чем не бывало, поставила греться чайник, пока Кирилл нарезал лимон.
Они были идеальной картиной счастливого зятя и тещи, которые только что наслаждались невинным разговором. Но каждый их взгляд, каждое случайное касание при передаче чашки, было наполнено скрытым смыслом и обещанием.
Раздался щелчок замка.
«Я дома! Ужасный был день!» — крикнула Алиса, входя в квартиру, уставшая, но довольная.
«Привет, солнышко! Мы тут тебе чай налили,» — весело откликнулась Виктория Сергеевна.
Алиса, скинув пиджак, подошла к матери и зятю. «Ой, мамочка, как хорошо, что ты приехала! Привет, Кирюша.» Она поцеловала его в щеку. Кирилл обнял её, но его глаза были устремлены на Викторию Сергеевну.
«Как прошел Сапсан, мам? Кирилл хорошо тебя встретил?» — спросила Алиса, садясь за стол.
«Прекрасно, доченька. И встреча, и дорога, и компания, которую мне составил Кирилл,» — ответила Виктория Сергеевна, обводя зятя медленным, глубоким взглядом, от которого у того перехватило дыхание.
Они сидели втроем, обсуждая работу Алисы и новости из города тещи. И никто не мог догадаться, какая дикая, страстная тайна связывает этих двоих.