Мои внутренние мышцы судорожно сжались вокруг его пальцев, пытаясь принять эту внезапную, желанную полноту. Он не просто водил ими туда-сюда; он исследовал, находил ту самую точку на передней стенке и принимался стимулировать ее короткими, точными толчками. Каждое такое движение отзывалось глубоко в животе горячей волной, заставляя мой таз непроизвольно подрагивать и приподниматься ему навстречу. Я пыталась сомкнуть ноги, сжаться, но его твердая рука не позволяла, удерживая меня в раскрытом, беззащитном положении. Стоны, которые я пыталась сдержать, начали вырываться сами…
Жизнь — это гонка. Меня зовут Анна, мне двадцать пять, к этому возрасту я успела получить диплом престижного вуза и устроиться в крупную компанию на должность, о которой многие мои однокурсники до сих пор только мечтают. Стройная фигура с упругой попкой и соблазнительным изгибом груди — результат регулярных визитов в спортзал. Живу одна в уютной квартире, и в этом был свой плюс — никаких лишних глаз.
Минус, правда, вылез совсем недавно. Последний парень, с которым я пыталась строить отношения, оказался законченным эгоистом, который хотел за счёт меня занять должность повыше. После нашего разрыва я с головой ушла в работу, а интимная жизнь свелась к нулю. Иногда, по вечерам, чтобы снять напряжение, я позволяла себе немного выпить и посмотреть откровенные ролики в интернете. А однажды, месяца четыре назад, вернувшись пьяной с корпоратива, я устроила себе настоящую фотосессию. Сначала в красивом кружевном белье, а потом… потом и без него. Крупные планы моей гладкой, ухоженной киски, упругих грудок с налитыми от возбуждения сосочками. Я тогда сама себя не узнала — такая раскрепощенная, такая похотливая. Удалять эти фото рука не поднялась. Глупо? Да. Но кто их увидит?
Ответ пришел как-то раз поздно вечером, в виде письма на моей основной почте. Адрес отправителя был незнакомым. Ни темы, ни текста. Только одно вложение. Сердце упало, едва я его открыла. На экране сияла улыбкой я сама — в том самом черном белье, на своем же диване. Ничего пошлого, но леденящий душу ужас сковал меня моментально. Это были мои личные фото, хранившиеся в защищенной папке на моем же ноутбуке.
Я лихорадочно нашла эту папку и удалила её, без раздумий, вместе со всем своим порочным прошлым. Но если кто-то прислал одно фото… значит, у него есть и остальные. Жуткий, тошнотворный стыд разлился по телу. Незнакомый человек где-то там, по ту сторону экрана, видел меня голой. Все мои самые интимные уголки, каждую родинку, каждую складочку. И эти фото с крупным планом моей киски… Боже!
«Кто ты? Что тебе нужно? Откуда у тебя эти фото???» — это сообщение я отправила, почти не думая, поддавшись панике.
Ответа не было. Ни через час, ни к утру. Три дня я не могла нормально есть и спать, постоянно проверяя почту. Каждый звук уведомления заставлял меня вздрагивать.
На четвертый день пришло второе письмо. Снова пустое. Снова вложение. На этот раз это был скриншот. Не фото, а скриншот с моей же веб-камеры! На нем была я, совсем недавняя, абсолютно голая, развалившаяся в кресле с раздвинутыми ногами. Я ласкала себя, и выражение моего лица было искажено сладострастием.
Меня просто вывернуло наизнанку. Значит, меня не просто взломали — за мной наблюдали. В самые сокровенные моменты. Я с рыданием залепила глазок камеры кусочком скотча. Это был полный кошмар.
И тогда пришло третье письмо. Текст был коротким, но безжалостным.
*«Привет, Аня. Как видишь, у меня есть не только все твои голые фото, но и очень детальные видео, где ты играешь сама с собой. Есть полная история твоего браузера с твоими… специфическими предпочтениями в порно. Есть доступ к твоим соцсетям, рабочей и личной почте. Если не хочешь в одночасье потерять репутацию, работу и уважение всех знакомых, советую полностью мне подчиняться. Будешь послушной — поиграю и отпущу. Нет — станешь звездой интернета. И для начала — сними эту дурацкую наклейку с камеры. Сейчас же позвони мне в Telegram по номеру +7XXX… Жду.»*
Текст поплыл перед глазами. Это был конец. Конец всему. Я, почти не осознавая своих действий, побрела на кухню, налила полный бокал красного вина и выпила его большими глотками. Терять было нечего. Дрожащими пальцами я набрала ответ: «Что вам нужно?».
Почта выдала ошибку. Адрес не существует. И в этот же миг на телефоне, в Telegram, пришло сообщение от незнакомого номера.
«Уже сказал. Звонок. Сейчас.»
Рука сама потянулась к ноутбуку. Я содрала скотч с камеры. Накинула на голое тело легкий шелковый халат, повязала его на талии. Глубоко вздохнула и нажала на кнопку видеозвонка.
Вызов был принят мгновенно. На том конце был черный экран. Ни звука.
«Алло?» — тихо сказала я. — «Вы… вы меня слышите?»
В динамиках раздался резкий, механический голос, искаженный вокодером. Пол определить было невозможно.
«Слышу. И вижу. Халат — долой.»
У меня перехватило дыхание. «Пожалуйста…»
«Сейчас же.»
Слезы выступили на глазах, но я медленно развязала пояс и стянула халат с плеч. Он бесшумно упал на спинку стула. Теперь на мне были только темные трусики-стринги. Я сидела, скрестив руки на груди.
«Встань.»
Я поднялась, чувствуя, как подкашиваются ноги.
«И сними трусики. Медленно.»
Что-то внутри оборвалось. Я знала, что у этого негодяя есть видео, где я делаю куда более откровенные вещи. Но сейчас, по приказу, это было в тысячу раз унизительнее. Я закатила глаза, словно пытаясь отделиться от происходящего, и, крючкообразными пальцами, стянула шелковую полоску с бедер. Трусики упали на пол.
Я стояла перед объективом совершенно голая, пытаясь прикрыть лобок одной рукой, а другую прижав к груди. Щеки пылали огнем.
«Руки за голову. Ноги расставь пошире. Хочу видеть все, что ты так стесняешься показывать.»
«Нет… не надо…» — выдавила я, и слезы покатились по моим щекам.
В ответ телефон завибрировал. Пришло сообщение. Видеофайл. Я открыла его. На экране я, всего пару недель назад, с томным видом ласкала свою киску и громко, без стеснения, стонала: «Да… вот так… я самая настоящая шлюха…»
Голос в трубке стал тверже. «Если не хочешь, чтобы это видео первым делом получил твой начальник и весь твой отдел, это был последний раз, когда ты споришь. Выполняй. Приказ.»
Я зажмурилась, чувствуя на своих щеках соленые слезы. Потом, медленно, завела руки за голову, сцепив пальцы. И сделала шаг, расставив босые ноги на ширине плеч. Холодный воздух коснулся самой сокровенной части меня.
«Молодец, шлюшка. Теперь возьми перманентный маркер со стола. И напиши на себе. На лбу — „Шлюха“. На левой груди — „Рабыня“. На правом бедре — „Игрушка“. Чтобы было четко и читаемо. Быстро!»
На моем рабочем столе действительно лежал черный маркер. Моя рука дрожала, когда я подносила его к собственному лбу. Первые буквы я выводила, чувствуя, как холодеет кожа. Резкий запах чернил ударил в нос и показался в разы сильнее, чем обычно. «Шлюха» на лбу. «Рабыня» на груди, прямо над учащенно бьющимся сердцем. «Игрушка» на бедре. Я была разрисована, как вещь.
«Отлично. Теперь возьми телефон и сделай десять селфи. Крупно, чтобы были видны все надписи и все твое развратное тело. Распечатаешь их на своем принтере и развесишь по квартире: на холодильнике, на зеркале в прихожей, на дверце шкафа в спальне. Мне — фотоотчет. И жди моего сообщения завтра на работе. Трусики надевать запрещено. На этом все.»
Связь прервалась. Я осталась стоять посреди комнаты — голая, униженная, с похабными словами на теле, в полной тишине, нарушаемой лишь моими прерывистыми всхлипами.
Утро следующего дня началось с тяжёлого похмелья — не от вина, а от унижения и страха. Я с трудом оторвала голову от подушки, и первое, что увидела, были те самые фото, развешанные по всей квартире. Я смотрела на своё разрисованное маркером тело на холодильнике, и меня снова охватывал приступ стыда. Я собрала все распечатки и спрятала их на дно ящика, но ощущение, что я грязная, не покидало.
В офисе я пыталась казаться собранной. Деловой костюм, белая блузка, юбка-карандаш — всё это было привычными доспехами, скрывавшими настоящую меня. Но внутри всё сжималось в комок. Каждый раз, когда на телефоне или компьютере появлялось уведомление, я вздрагивала.
Но то самое пришло лишь ближе к обеду. Сообщение в Telegram.
«Твой первый рабочий день в новом статусе. Задание простое. Иди в туалетную комнату для сотрудников на третьем этаже. Та, что в конце коридора, без камер. Ты знаешь. Войди в последнюю кабинку. Жди дальнейших инструкций. У тебя 2 минуты.»
Сердце заколотилось где-то в горле. Третий этаж был не моим, там сидел IT-отдел и часть бухгалтерии. Было меньше шансов встретить знакомых, но от этого не становилось легче. Поднявшись по лестнице, я почувствовала, как под юбкой холодеют оголенные ноги. По приказу Неизвестного, сегодня утром я не надела трусики.
В туалете было пусто и неестественно тихо. Я зашла в последнюю кабинку, защелкнула замок и прислонилась лбом к прохладной двери, пытаясь унять дрожь.
Телефон завибрировал. Не сообщение, а видеозвонок. Я приняла его. На экране снова — тьма.
«Поверни телефон камерой к себе. Поставь его на держатель для туалетной бумаги, чтобы я видел тебя в полный рост.»
Я молча выполнила. В крошечном экране я увидела свою испуганную бледную физиономию и деловой костюм, который сейчас выглядел как насмешка.
«Отлично. Теперь подними юбку. До пояса. Медленно.»
Я закрыла глаза на секунду, сглотнув ком в горле. Пальцы дрожали, когда я взялась за подол обтягивающей юбки. Медленно, как на пытке, я стала задирать её вверх, обнажая сначала бедра, затем — гладкую киску, полностью лишённую белья. Прохладный воздух коснулся кожи, и я почувствовала, как по телу пробежали мурашки.
«Шире. Раздвинь ноги. Покажи, чем ты можешь меня порадовать.»
«Здесь кто-то может войти…» — прошептала я, чувствуя, как горит лицо.
«Тем интереснее. Выполняй.»
Я расставила ноги, открывая взгляду незнакомца всю свою наготу. Я стояла в позе полной готовности, как выставленный на обозрение товар, в кабинке офисного туалета.
«Прекрасно. Теперь… ласкай себя. Я хочу видеть, как офисная шлюха возбуждается в рабочее время.»
«Нет… пожалуйста…» — это был жалкий, беспомощный стон.
«Либо ты это делаешь, либо через пять минут это видео с тобой в главной роли получает весь отдел кадров. Начинай.»
Слезы снова подступили к глазам, но рука, будто сама по себе, поползла вниз. Кончики пальцев робко коснулись чувствительной кожи. Я зажмурилась, пытаясь представить, что нахожусь где-то далеко. Но холодная поверхность кабинки и неподвижный объектив телефона возвращали меня в реальность.
Я начала водить пальцами, сначала несмело, потом быстрее. Стыд смешивался с запретным возбуждением. Мысли путались: «Я ненормальная», «Меня уволят», «Он все увидят». Но тело, долгое время лишенное ласк, начинало отвечать. Из глубины пошло тепло, знакомое и предательское.
«Громче. Я хочу слышать, как тебе это нравится.»
Я прикусила губу, пытаясь заглушить стоны, но тихий, похотливый звук все же вырвался из груди. Мои пальцы скользили уже быстрее, находя нужные точки. Я слышала собственное учащенное дыхание, эхом отдававшееся в стенах кабинки.
Внезапно снаружи послышались шаги и женские голоса. Я застыла, вжавшись в стену, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Моя рука непроизвольно сжалась. Две сотрудницы зашли, болтая о каких-то отчетах. Они были в нескольких сантиметрах от меня, за тонкой пластиковой дверью.
«Не останавливайся.» — приказал безжалостный голос в телефоне. И это было достаточно громко, что его могли услышать, но к счастью звук воды в раковине скрыл голос из моей кабинки.
Я не могла. Я боялась издать любой звук. Я стояла, затаив дыхание, с задранной юбкой и дрожащими ногами, пока они мыли руки, поправляли макияж и, наконец, не ушли.
«Я разочаровал. Но ладно. Кончай. Сделай это быстро. Я жду.»
Пылая от унижения и постыдного возбуждения, я снова коснулась себя. Теперь это было отчаянно и быстро. Волна накатила внезапно, коротким, судорожным оргазмом, от которого я едва удержалась на ногах, подавив крик. Я тяжело дышала, опершись о стену.
«Неплохо для начала. Я записал хорошее видео. Теперь приведи себя в порядок. И запомни ощущения. Следующее задание получишь вечером. Будь на связи.»
Связь прервалась. Я медленно опустила юбку, поправила блузку. В зеркале над раковиной меня встретило заплаканное лицо с размазанной тушью. Я быстро смыла следы паники, и привела себя в порядок, стараясь дышать ровнее.
Выйдя из туалета, я попыталась придать лицу привычное деловое выражение. По коридору навстречу шел коллега из IT.
«Анна, все в порядке? Вы выглядите немного… растерянной», — участливо спросил он.
Я заставила себя улыбнуться. «Всё хорошо, Сергей. Просто голова немного кружится, не выспалась, наверное.»
«Берегите себя», — кивнул он и прошел дальше.
Я смотрела ему вслед, чувствуя, как внутри всё сжимается от осознания: он смотрит на порядочную сотрудницу, а я всего лишь развратная шлюха, которая несколько минут назад кончала в служебном туалете по приказу невидимого хозяина.
Весь оставшийся день я провела в липком, нервном оцепенении. Каждый щелчок мыши, каждый звук уведомления заставлял меня вздрагивать. Унижение в туалетной кабинке было свежо, как ожог. Но вместе с позором, к моему ужасу, примешивалось и другое чувство — странное, щекочущее нервы возбуждение. Я ненавидела себя за это.
Сообщение пришло, когда я уже собиралась уходить из офиса, надев пальто.
«Молодец, Аня. Ты хорошо начала. Теперь пора встретиться. В 20:00 будь в номере 407 отеля «Версаль». Спросишь у администратора ключ, всё оплачено. Никаких опозданий, никаких полицейских. Иначе всё, что у меня есть, увидят твои близкие и каждый сотрудник. Не вздумай перечить.»
Сердце ухнуло в пятки. Личная встреча. Тот, кто держал меня на поводке, наконец проявлялся в реальности. Страх сковал тело, но мысль о том, что всё это может стать достоянием моей набожной матери, была сильнее. Я поехала домой, приняла душ, смывая с себя следы рабочего дня и запах страха. Я надела простое черное платье — ничего вызывающего, но и не мешковатое. Оно подчеркивало каждую линию моего тела, будто напоминая о моей новой роли.
Ровно в восемь я стояла у двери номера 407. Рука дрожала, когда я вставляла ключ-карту в щель. Дверь щелкнула, и я вошла.
Номер был полутемным, освещенным только торшером у кровати. В кресле у окна сидел мужчина. Он был ко мне спиной, и я видела лишь его силуэт — широкие плечи, коротко стриженные темные волосы.
«Закрой дверь», — раздался его голос. Настоящий, без искажений. Низкий, спокойный и полный власти.
Я щелкнула замком, чувствуя, как окончательно захлопнулась ловушка.
Он медленно развернулся. Мужчина лет тридцати пяти, с жесткими, но правильными чертами лица. Взгляд холодный, оценивающий. Он смотрел на меня, как коллекционер на редкий экспонат.
«Подойди», — скомандовал он. Этому голосу невольно хотелось подчияться.
Я сделала несколько шагов по мягкому ковру, остановившись в паре метров от него.
«Так вот ты какая… Анна. Вживую даже лучше, чем на экране.»
От его слов стало жарко. Он знал обо мне всё. Все мои тайны, все моё тело
«Что… что вы хотите?» — прошептала я, опуская глаза.
«Я хочу продолжить нашу игру. Ты была послушной девочкой. Сегодня я хочу вознаградить тебя. И себя. Разденься.»
Приказ прозвучал так же привычно, как и в телефоне. Но сейчас, в этой комнате, от него исходила почти физическая сила. Я молча, не глядя на него, стянула платье через голову. Осталась в одном лишь белье — простом бежевом комплекте, который надела сегодня специально, как последний бастион стыдливости.
«И это тоже. Всё.»
Я расстегнула бюстгальтер, с трудом стянула трусики. И снова стояла перед ним голая, как до этого перед объективом камеры, но теперь не в своей квартире, а вжувую, в его номере. Он медленно прошелся взглядом по моему телу, от шеи до щиколоток, и я почувствовала, как по коже бегут мурашки.
«Ложись на кровать. На спину.»
Я повиновалась. Уже догадывалась, к чему всё может прийти, никогда не была наивной дурой. Прохладная шелковая простыня коснулась моей горячей кожи. Я лежала, глядя в потолок, слушая, как он встает и приближается. Он сел на край кровати, его рука легла на мое бедро. Прикосновение было твердым, властным.
«Ты очень красивая, Аня. И очень… отзывчивая. Мне понравилось, как ты подчиняешься.»
Его пальцы медленно скользнули по внутренней стороне моего бедра. Я зажмурилась, сглотнув. Страх и предвкушение сплелись в тугой узел где-то внизу живота.
«Сегодня не будет принуждения. Ты сама захочешь всё, что я сделаю.»
Его рука скользнула по внутренней поверхности моего бедра, и кожа там затрепетала, покрываясь мурашками. Ладонь была теплой, почти горячей, и невероятно сильной. Он не спешил, давая мне прочувствовать каждый миллиметр этого пути. Когда его властная ладонь наконец коснулась самой чувствительной области, я непроизвольно вздрогнула всем телом. Его пальцы — умелые, точные и настойчивые — раздвинули мои половые губы, обнажая напряженный, пульсирующий клитор, уже налитый кровью и влажный от выделившегося сока.
Он начал с легких, едва заметных круговых движений, заставляя мои нервные окончания взрываться фейерверками крошечных спазмов. Затем его указательный и средний пальцы погрузились глубже, скользя по влажным, горячим складкам, нащупывая вход. Подушечка большого пальца прижалась к клитору, и он начал ритмично давить на него, в то время как два других пальца медленно, с невероятным чувством, вошли внутрь голодной киски.
Ощущение было оглушительным. Мои внутренние мышцы судорожно сжались вокруг его пальцев, пытаясь принять эту внезапную, желанную полноту. Он не просто водил ими туда-сюда; он исследовал, находил ту самую точку на передней стенке и принимался стимулировать ее короткими, точными толчками. Каждое такое движение отзывалось глубоко в животе горячей волной, заставляя мой таз непроизвольно подрагивать и приподниматься ему навстречу. Я пыталась сомкнуть ноги, сжаться, но его твердая рука не позволяла, удерживая меня в раскрытом, беззащитном положении. Стоны, которые я пыталась сдержать, начали вырываться сами — тихие, похожие на всхлипы, затем все более громкие и протяжные.
«Вот видишь… Твое тело понимает, кто его хозяин,» — голос прозвучал приглушенно, пока он склонялся ко мне.
Его губы, горячие и влажные, обхватили мой правый сосок. Язык прошёлся вокруг ареолы, заставляя ее сжаться в тугой, болезненно-чувствительный бугорок. Затем он принялся сосать, сильно и ритмично, одновременно зажимая второй сосок между большим и указательным пальцами, слегка покручивая. Острая, сладостная боль пронзила меня, ударив прямиком в низ живота, и я с силой выгнулась на кровати, впиваясь пальцами в шелковое покрывало. Его пальцы внутри меня не останавливались, их движения ускорялись, становясь более решительными. Они скользили теперь легко, моя обильная влага наделяла каждый толчок громким, влажным звуком, который казался невероятно пошлым. Сознание затуманилось, мир сузился до этих двух точек невыносимого наслаждения — между ног и на груди. Я уже не думала ни о чем.
Когда я была на самом краю, дрожа всем телом, готовая взорваться, он замер. Пальцы медленно выскользнули из меня, а его губы отпустили мой сосок. Я открыла глаза, полная немого, отчаянного вопроса, всем существом ощущая леденящую пустоту. Он молча встал с кровати и начал раздеваться. Его тело было таким, каким я и представляла — мускулистым, с рельефным прессом и широкой грудной клеткой. Но гораздо большее внимание приковал к себе член. Он был большим, напряженным, с вытянутой, темно-багровой головкой, которая угрожающе поблескивала. В свете торшера этот орган казался одновременно и пугающим, и завораживающим.
«Перевернись. На колени.»
Голос снова стал твердым и приказным. Мое тело, уже полностью ему покорнное, повиновалось само. Я перевернулась, встав на четвереньки, чувствуя, как воздух касается моей обнаженной, влажной кожи между ног. Я услышала, как он подошел сзади. Одна его рука легла мне на поясницу, пригибая ее ниже, заставляя сильнее прогнуть спину, а другой он направил головку своего члена к моему мокрому влагалищу. Он надавил — и вошел одним резким, уверенным движением, до самого основания, без всякой подготовки.
Я вскрикнула — коротко и громко. Ощущение было невероятным: мгновенная, разрывающая боль от растяжения, которая тут же начала тонуть в нарастающей волне густого, глубокого наслаждения. Он заполнил меня полностью, каждый сантиметр прохода, упираясь в самую матку. Он не двигался несколько секунд, давая мне привыкнуть к этому чувству абсолютной полноты.
Затем начал трахать. Сначала медленно, невыносимо, вымеряя каждый толчок. Он выходил почти полностью, оставляя лишь кончик головки, и я чувствовала, как прохладный воздух касается влажных внутренних стенок, а затем снова мощно и глубоко вгонял ствол до основания, шлёпая тугими яйцами. Я слышала влажные, хлюпающие звуки, смешанные с нашим тяжелым дыханием. Его руки схватили меня за бедра, пальцы впивались в кожу, и он начал ускоряться. Его движения стали жестче, мощнее, он трахал меня с животной силой, и я, потеряв всякий стыд, отвечала ему, откидываясь назад, подмахивая, встречая каждый его толчок движением таза. Мои стоны превратились в дикие, похотливые вопли.
Одна его рука отпустила мое бедро и со всей силы шлепнула по упругой ягодице. По коже разлилось жгучее тепло, смешиваясь с наслаждением внутри. Затем его пальцы вцепились в мои волосы, он резко оттянул голову назад, прижимая мою спину к своей груди. Мужское дыхание обжигало мою шею. Он продолжал свои мощные толчки в этой новой позе, и ощущение было еще более интенсивным, еще более глубоким. Я была его вещью, его собственностью, и в этот момент я не желала ничего другого.
В какой-то момент он с силой перевернул меня на спину, закинул ноги себе на плечи, согнув меня почти пополам. С этой позиции он вошел в меня снова, и это было еще глубже, еще более остро. Головка его члена с каждым движением била прямо по моей матке, вызывая серию мелких, судорожных спазмов. Он смотрел прямо в глаза, его взгляд был темным, полным животной страсти и абсолютной власти. А я, растрепанная, с запекшимися на губах слезами, с покрасневшей кожей, смотрела на своего мучителя и любовника, не в силах отвести взгляд, полностью захваченная этим разрушительным, и одновременно возрождающим, актом.
Его ритм стал сбиваться, движения — более резкими и короткими. Я почувствовала, как его член начал пульсировать внутри меня.
«Кончаю…» — хрипло прошептал он.
Финальный толчок был сокрушительным. Он с силой вогнал член, и я почувствовала, как горячие струи его семени бьют изнутри, заполняя меня. Это стало триггером. Вслед за ним накатил мой собственный экстаз, более мощный, чем когда-либо. Оргазм вырвался из меня долгим, срывающимся криком, мое тело затряслось в конвульсиях, бесконтрольно сжимаясь вокруг его члена, выжимая из него последние капли. Это было не просто физическое освобождение. Это было полное уничтожение старой меня и рождение новой.
Он вышел из растянутой вагины и лег рядом, тяжело дыша. Мы лежали в тишине, нарушаемой лишь нашим дыханием. Я смотрела в потолок, чувствуя, как реальность медленно возвращается ко мне, тяжелая и неотвратимая.
Он первым нарушил молчание.
«Всё, Аня. Игра окончена. Ты свободна. Я не буду отправлять материалы.»
Я медленно повернула голову, не веря своим ушам. Он смотрел на меня, и в его глазах не было ни злобы, ни насмешки. Была лишь усталая удовлетворенность.
«Почему?» — единственное, что я смогла выговорить.
«Я получил то, что хотел. Власть. И тебя. Теперь ты всегда будешь помнить, кто привел тебя к этому. Это лучше любого компромата.»
Он встал и направился в ванную. Я лежала, ощущая на своей коже его следы, его запах, сперму между ног. Он был прав. Он не просто поиграл и отпустил. Он изменил меня. И часть меня, та самая развратная шлюха, которую он вытащил на свет, была ему благодарна. Она хотела ЕЩЁ!