Лето в небольшом городке тянулось лениво, пропитанное жарой и запахом цветущих лип. Артём, только что отметивший восемнадцатилетие, скучал в родительском доме, листая ленту в телефоне и мечтая о подработке, которая позволит, наконец, почувствовать себя самостоятельным. Мать, заметив его тоску, отправила к тёте Ларисе, своей старшей сестре, которая славилась умением находить выход из любых ситуаций. “Она всегда знает, где деньги водятся,” — сказала мама, провожая сына. Артём, худенький, с копной светлых волос и голубыми глазами, не особо верил в чудеса, но послушно отправился в гости.
Лариса жила в просторной квартире на окраине, с окнами, выходящими на заросший двор. Её дом был смесью уюта и хаоса: на полках теснились книги, вазы с засушенными цветами и старые фотографии, а в воздухе витал аромат свежесваренного кофе. Лариса, женщина сорока двух лет, выглядела моложе своего возраста: высокая, с пышной грудью, подчёркнутой обтягивающей блузкой, и округлыми бёдрами, которые покачивались при ходьбе. Её тёмные волосы, собранные в небрежный пучок, выбивались локонами, а карие глаза искрились хитринкой. Кожа, чуть тронутая загаром, пахла цветочным парфюмом, а губы, полные и яркие, манили улыбкой.
— Проходи, Артёмка, — пропела она, открывая дверь. — Чай, кофе? Или, может, чего покрепче?
— Кофе, тёть Ларис, — буркнул он, скидывая кроссовки в прихожей. Его джинсы, слегка потёртые, и чёрная футболка сидели свободно, подчёркивая худобу. Ростом парень, прямо скажем, был обделён, едва доставая тёте до плеча, что всегда вызывало у неё снисходительную усмешку. Ведь благодаря своей комплекции тот выглядел на несколько лет младше своего возраста.
Они устроились на кухне, где на столе стояла бутылка красного вина и два бокала. Лариса разлила вино, её длинные пальцы с красным маникюром ловко держали бутылку. Бокал в её руке поблёскивал в свете люстры, а она, отпивая, смотрела на племянника поверх края.
— Мамка твоя говорит, работу ищешь? — начала она, её голос был мягким, но с лёгкой насмешкой. — Хочешь лёгких денег, да побольше?
Артём пожал плечами, крутя бокал в руках. Вино было терпким, с ягодным послевкусием, и он сделал большой глоток, чувствуя, как тепло разливается по телу.
— Ну, да, тёть. Чё-нибудь несложное, чтоб нормально платили.
Лариса хмыкнула, её губы изогнулись в улыбке, а глаза сузились, будто она оценивала его.
— Таких сказок не бывает, племяш. Но… — она сделала паузу, отставив бокал, — у меня есть идея. Скажи, девчонка у тебя есть?
Артём покраснел, его пальцы нервно сжали бокал. Он отвёл взгляд, глядя на потёртую скатерть с цветочным узором. Ему было неловко признаваться в том, что из-за слишком юной внешности он так и не смог найти девушку, до сих пор оставаясь девственником.
— Неа, свободный я. А зачем?
Лариса наклонилась чуть ближе, её блузка натянулась, обрисовывая полные груди. Она понизила голос, будто делилась секретом.
— Это хорошо. Есть подработка… необычная. Сексуальная, скажем так.
Артём поперхнулся вином, закашлялся, его глаза округлились. Он поставил бокал на стол, вытирая губы тыльной стороной ладони.
— Чё, тёть? Ты серьёзно? Это как вообще?
Она рассмеялась, её смех был низким, мелодичным, от которого по спине пробежали мурашки.
— Расслабься, Артёмка. Я про дело говорю. У меня подруга есть, Света, ей за сорок, но выглядит — закачаешься. Замужем, но с мужем… ну, скажем, скучно ей. Хочет, чтобы парень вроде тебя… поработал языком. Между ног, понимаешь? И не только. А ты как раз в её вкусе, любит она мелких мальчиков вроде тебя.
Артём уставился на неё, его щёки пылали. Он сглотнул, пытаясь осмыслить услышанное.
— Лизать… там? — выдавил он, его голос дрогнул. — Не, тёть, я такое не делал и не хочу. А деньги за что?
Лариса наклонила голову, её глаза блестели, а улыбка стала хищной.
— За удовольствие, племяш. Света платит щедро. Но есть нюанс: ты будешь связан, руки-ноги, лежать на кровати и делать всё, что она захочет. Может, и попку ей полизать попросит, и на тебе поскачет. Деньги хорошие, тебе хватит.
Артём покачал головой, его пальцы нервно теребили край футболки.
— Это чё, шутка? Тёть, ты серьёзно?
— Абсолютно, — отрезала она, её тон стал твёрже. — Работа тяжёлая, весь день её ублажать языком — не сахар. Но ты молодой, справишься.
Он встал, его стул скрипнул по линолеуму. Сердце колотилось, а в голове был хаос.
— Не, тёть, это не моё. Я пас. Найди другого, — пробормотал он, направляясь к двери кухни.
Лариса оказалась быстрее. Она встала, её каблуки цокнули по полу, и, обогнав его, заперла дверь на ключ. Щёлк замка прозвучал как приговор. Артём замер, его глаза расширились, когда тётя повернулась к нему, её лицо было спокойно, но в глазах горел огонь.
— Куда собрался, малыш? — протянула она, её голос стал ниже, почти шёпот. Она подошла к комоду у стены, выдвинула ящик и достала две верёвки — толстые, но мягкие, будто для альпинизма. — Не хочешь по-хорошему, придётся по-плохому.
— Тёть Ларис, ты чё? — выдохнул он, его голос дрожал. Он попятился, но споткнулся о стул. — Отпусти, я домой хочу!
Лариса улыбнулась, её движения были плавными, как у кошки. Она скинула блузку, обнажив чёрный кружевной лифчик, который еле сдерживал пышную грудь. Затем расстегнула джинсы, они соскользнули, открывая бёдра, обтянутые такими же кружевными трусиками. Её тело, зрелое и манящее, излучало уверенность. Кожа, гладкая, с лёгким загаром, блестела в свете люстры, а соски, тёмные, проступали сквозь ткань лифчика.
— Нравится, Артёмка? — подмигнула она, заметив его взгляд, застывший на её груди. — Давай, малыш, руки сюда. Свяжу, и начнём.
Он покачал головой, его ноги упёрлись в край дивана.
— Не буду, тёть! Пропусти, я серьёзно! — выкрикнул он, пытаясь обойти её.
Но Лариса была сильнее. Артём, худощавый и низкорослый, не только на вид был совсем мальчишкой, но сил у него было немного, поэтому, когда тётя схватила его за запястья, он не смог вырваться. Она толкнула его на кровать, стоящую в углу кухни — старую, с железной спинкой и продавленным матрасом, покрытым синим покрывалом. Он упал на спину, матрас скрипнул, а Лариса, перекинув ногу через его тело, оседлала его живот. Её вес прижал его к кровати, и он ахнул, пытаясь вдохнуть.
— Тёть, я маме всё расскажу! — выдавил он, дёргаясь под ней. — Отпусти!
Она рассмеялась, её грудь колыхнулась, а руки ловко схватили его запястья.
— Не расскажешь, малыш, — шепнула она, наклоняясь так близко, что её волосы коснулись его лица. — А теперь тихо, или будет хуже.
Артём сопротивлялся, но его худые руки не могли справиться с её силой. Лариса заломила его запястья, связав их верёвкой за спиной, узлы были тугими, но не резали кожу. Затем она схватила его за лодыжки, связав их второй верёвкой, и перевернула его на спину. Сев ему на грудь, она тяжело дышала, её кожа блестела от пота, а глаза горели триумфом.
— Фух, упрямый ты, Артёмка, — выдохнула она, поправляя волосы. — Утомил тётку, пока вязала.
— Слезь, тяжело! — простонал он, его лицо покраснело от давления. — Дышать не могу!
Лариса наклонилась, её губы были в паре сантиметров от его.
— Потерпи, малыш. Так и будешь лежать, пока мы с тобой… и с моей подругой развлекаемся. Доведи нас до оргазма, и дам передохнуть. Потом снова оседлаем, и опять будешь лизать. Весь день.
— Подругой? — выдохнул он, его глаза расширились. — Почему “мы”?
Она усмехнулась, её пальцы скользнули по его щеке, оставляя горячий след.
— Света скоро придёт, но и тёте твоей надо удовольствие, Артёмка. Неужели не хочешь меня порадовать?
Он замотал головой, его голос дрожал.
— Не хочу! Не буду! Отпусти!
Лариса вздохнула, её тон стал насмешливым.
— Все вы так говорите, а потом… — она наклонилась ещё ближе, её дыхание пахло вином и мятой, — всё равно делаете, что хотим. Ладно, начнём с урока. Но сначала тётя тебя… подогреет.
Она соскользнула ниже, её бёдра прижались к его, и схватила его член через джинсы. Пальцы, ловкие и тёплые, начали массировать, и Артём, несмотря на страх, почувствовал, как кровь приливает вниз. Лариса расстегнула его джинсы, стянула их вместе с трусами, и его член, уже твёрдый, оказался в её руке. Кожа была горячей, пульсирующей, и она, глядя ему в глаза, начала дрочить, медленно, смакуя его реакцию. Артём застонал, его тело предательски откликнулось, а она наклонилась, тётины губы, полные и влажные, обхватили головку. Язык лизнул уздечку, смакуя солоноватый вкус, и она начала сосать, её щеки впали, а слюна стекала по стволу. Она ускоряла темп, сжимая губы, и Артём, не выдержав, кончил, его сперма, хлынула ей в рот. Лариса не отстранилась, глотая всё до последней капли, а затем облизала губы, её глаза блестели.
— Ну, что, маме расскажешь, как тётя тебе отсосала? — подмигнула она, вытирая уголок рта.
Артём замотал головой, его лицо пылало от стыда и удовольствия. Лариса встала, вышла из комнаты и вернулась со стаканом воды. Она поднесла его к его губам, и он жадно выпил, чувствуя, как пересохло горло.
— Пей, малыш, — сказала она, её голос был ласковым, но с ноткой угрозы. — Это… поможет твоему дружку снова встать. Сегодня он будет работать на нас со Светой, сколько захотим.
— Это против моей воли, тёть! — выдавил он, его голос дрожал.
Она хмыкнула, её пальцы скользнули по его груди, задевая соски.
— Чуть-чуть, Артёмка. Минет тебе понравился?
Он кивнул, его щёки покраснели.
— Ну… да. Извини, что… в рот тебе.
Лариса рассмеялась, её смех был тёплым, но властным.
— Не парься, малыш. Сегодня и мы тебе на лицо кончим, будем квиты. А теперь моя очередь.
Она скинула трусики, обнажив промежность, покрытую аккуратно подстриженными тёмными волосами, и лифчик, открыв пышную грудь с тёмными сосками. Залезла на кровать, её движения были грациозными, и оседлала его грудь. Её попка, мягкая и тёплая, прижала его к матрасу, а бёдра сжали лицо, её влагалище, влажное и горячее, коснулось его губ. Артём ахнул, пытаясь вдохнуть, а она, наклоняясь, шепнула:
— Высунь язык, малыш. Лижи, как я скажу. Глубже, нежнее, найди бугорок… вот так.
Он подчинился, юный язычок племянника, дрожащий, коснулся её клитора, смакуя необычный, новый для него, вкус — приторный кисловато-сладкий, с лёгкой терпкостью. Лариса застонала, её бёдра двигались, направляя его, а руки сжимали его голову. Тётя учила его, её голос был хриплым от похоти:
— Да, племянник, вот так… глубже, лижи клитор… о, да!
Она кончила от языка мальчика, её соки потекли по его лицу, а тело содрогнулось. Лариса рухнула рядом, её грудь тяжело вздымалась, а улыбка была довольной.
— Молодец, малыш, — выдохнула она. — Отлизал тёте на славу. Язык устал?
— Да… и тяжело было, — пробормотал он, его лицо блестело от её соков.
— Ничего, отдохнёшь. Света скоро придёт, готовься.
Она чмокнула его в губы, слизав свое же соки, и вышла, оставив его лежать. Через полтора часа дверь скрипнула, и в комнату вошли две женщины. Лариса, уже в халате, кивнула на Артёма:
— Знакомься, Света. Это мой племяш, Артём. А это моя подруга.
Света, высокая, с рыжими волосами, заплетёнными в косу, и зелёными глазами, выглядела как модель. Её тело, обтянутое чёрным платьем, было стройным, но с пышной грудью и округлыми бёдрами. Кожа, бледная, пахла дорогим парфюмом, а губы, алые, изогнулись в улыбке.
— Привет, Артём, — пропела она, её голос был низким, с хрипотцой. — Какой ты… аппетитный. Молчишь? Хорошо, рот откроешь, когда я скажу.
Она подошла к кровати, её каблуки цокнули по полу, и начала раздеваться. Платье соскользнуло, открыв чёрное бельё, а затем и голое тело — грудь, полная, с розовыми сосками, и промежность, гладко выбритая, блестящая от возбуждения. Артём смотрел, его член предательски дрогнул, а Света, заметив это, усмехнулась.
— Нравится, малыш? — шепнула она, садясь на край кровати. — Сейчас почувствуешь меня… на своих губах.
Лариса устроилась в кресле напротив, её халат распахнулся, обнажая бёдра. Света залезла на кровать, её движения были медленными, хищными, и оседлала грудь Артёма. Её влагалище, мокрое и горячее, опустилось к его лицу, и она, схватив за волосы, прижала его голову к себе.
— Лижи, малыш, — приказала она, голос женщины был властным. Артём подчинился, язык парня коснулся её клитора, смакуя её вкус — терпкий, с лёгкой сладостью. Она застонала, её бёдра сжали его лицо, а руки направляли, заставляя лизать глубже. Он ускорял темп, чувствуя, как она дрожит, и Света, поёрзав, устроилась удобнее, её вес придавил его сильнее.
Лариса, наблюдая, начала тереть себя, пальцы тёти скользили по клитору, а стоны смешивались с жаркими вздохами Светы. Артём лизал, его язык буравил клитор, и Света кончила, пряные соки хлынули ему на лицо, а тело содрогнулось. Она слезла, тяжело дыша, а Лариса, встав, подошла к кровати.
— Молодец, племяш, — сказала она, её голос был хриплым. — Теперь моя очередь.
Тётя оседлала его лицо, её влагалище, горячее и пульсирующее, прижалось к губам мальчика, чуть придавливая его к матрасу. Запах женского возбуждения — терпкий, с лёгкой кислинкой — заполнил его ноздри, и Артём, несмотря на усталость, подчинился, высунув язык. Он начал лизать, медленно, чувствуя, как её бёдра сжимают его щёки, а мягкая кожа промежности трётся о его подбородок. Каждый взмах языка по клитору вызывал у Ларисы низкий стон, её руки впились в железную спинку кровати, скрипнувшую под напором.
— Да, малыш, вот так, — шептала она, голос хриплый, пропитанный похотью. — Лижи тёте, глубже…
Её бёдра двигались, направляя его, то прижимая сильнее, то чуть ослабляя давление, позволяя ему вдохнуть. Соки, густые и тёплые, текли по его лицу, капая на шею и простыню, а матрас под ними поскрипывал в такт её ритмичным движениям. Комната, освещённая тусклым светом люстры, была пропитана жаром их тел, а воздух — смесью запахов пота, парфюма и возбуждения. Занавески колыхались от лёгкого сквозняка, но это не спасало от духоты, которая только усиливала ощущение происходящего.
Света, стоявшая у кровати, наблюдала за сценой, её зелёные глаза горели жадным блеском. Её кожа, блестела от пота, а рыжие волосы, выбившиеся из косы, прилипли к плечам. Она шагнула ближе, каблуки цокнули по деревянному полу, и опустилась на колени у края кровати, её пальцы, длинные и с алым маникюром, коснулись небольшого, но аккуратного члена Артёма. Он был каменно твёрдым и пульсировал под её прикосновением. Света обхватила ствол, чувствуя жар юной плоти и лёгкую влагу от её слюны, оставшейся после предыдущих ласк. Она начала дрочить, медленно, смакуя, её большой палец тёр уздечку, а другая рука сжала яички, нежные и горячие, с тонкими волосками. Артём застонал, его голос заглушился влагалищем Ларисы, а тело дёрнулось в верёвках, натянувшихся на запястьях.
— Ох, какой он у тебя чувствительный, Ларис, — хмыкнула Света, её голос был низким, с лёгкой насмешкой. Она наклонилась, её дыхание, горячее и влажное, коснулось головки, и губы обхватили её. Язык женщины лизнул дырочку, смакуя солоноватый вкус смазки, и она начала сосать, её щеки впали, а слюна потекла по стволу, капая на простыню. Она двигала головой медленно, смакуя каждый сантиметр, её губы плотно обхватывали член, а язык кружил по уздечке, вызывая у Артёма приглушённые стоны. Его бёдра, насколько позволяли верёвки, дёрнулись навстречу её рту, а Света, чувствуя это, ускорила темп, её рука сжимала яички, слегка сдавливая в кулаке, усиливая его ощущения.
Лариса, сидя на его лице, стонала громче, её бёдра дрожали, а клитор, набухший и чувствительный, пульсировал под языком племянника. Она наклонилась вперёд, упираясь руками в спинку кровати, её грудь колыхалась, соски, тёмные и твёрдые, пульсировали от прилива крови, посылая разряды удовольствия вниз живота. Артём лизал быстрее, его язык, уже уставший, но подстёгнутый её стонами, буравил влагалище тёти, проникая глубже, а губы всасывали клитор, вызывая у неё судорожные вздохи. Её соки, обильные и горячие, заливали его лицо, текли по щекам, а он, задыхаясь, продолжал, чувствуя, как её бёдра сжимают его сильнее, почти до боли.
— О, малыш, да… ещё чуть-чуть… — выдохнула Лариса, её голос сорвался на крик. Она кончила, её тело содрогнулось, а соки хлынули с новой силой, заливая его губы, подбородок и шею. Она сжала спинку кровати, ногти впились в металл, а матрас под ними скрипнул протестующе. Отдышавшись, она медленно слезла, её бёдра дрожали, а лицо светилось довольной улыбкой. Она посмотрела на Свету, всё ещё сосущую член Артёма, и хмыкнула.
— Твоя очередь, подруга, — сказала она, усаживаясь в кресло напротив, её халат распахнулся, обнажая влажные бёдра.
Света отстранилась, её губы блестели от слюны, а глаза — от похоти. Она облизала губы, смакуя вкус его смазки, и поднялась, её тело, стройное и гибкое, двигалось с грацией хищницы. Она перекинула ногу через бёдра Артёма, оседлав его, но не торопилась. Её пальцы, влажные от слюны, обхватили его член, направляя к её влагалищу, которое было горячим и уже мокрым от возбуждения. Она тёрла головку о свои губки, смакуя ощущение, её соки смешивались с его смазкой, и Артём, чувствуя это, застонал, его тело напряглось в верёвках.
— Теперь я тебя трахну, малыш, — шепнула Света, её голос был низким, почти рычащим. Она опустилась, медленно, позволяя его члену войти в неё, влагалище, тесное и горячее, обхватило ствол, сжимая его, как в тисках. Она ахнула, грудь колыхнулась, а соски, розовые и твёрдые, словно нацелились на него. Света начала двигаться, её бёдра поднимались и опускались, сначала медленно, наслаждаясь каждым толчком, а затем быстрее, её кожа шлёпала о его, а стоны становились громче, наполняя комнату. Кровать скрипела, железная спинка билась о стену, а занавески колыхались от их движений, пропуская лучи солнца, которые играли на её бледной коже.
Артём, связанный и беспомощный, стонал, его тело дрожало от новых ощущений и напряжения. Член, пульсирующий в её влагалище, был на грани, а движения тётиной подруги, ритмичные и властные, доводили его до исступления. Света наклонилась, её волосы, коснулись его лица, а губы прижались к его шее, оставляя влажный след. Она куснула его мочку уха, её зубы слегка впились в кожу, и он ахнул, его бёдра дёрнулись, насколько позволяли верёвки. Она ускоряла темп, горячее влагалище сжималось, обхватывая его сильнее, и Артём, не выдержав, кончил, юная сперма, горячая и густая, хлынула в неё, заполняя зрелую женщину. Света застонала, её клитор, тёршийся о его лобок, пульсировал, и она, продолжая двигаться, в пару движений довела себя до оргазма. Её тело содрогнулось, конча смешались с его спермой, стекая по бёдрам юного любовника, а крик удовольствия эхом разнёсся по комнате.
Она слезла, её грудь тяжело вздымалась, а губы изогнулись в довольной улыбке. Лариса, наблюдавшая из кресла, хлопнула в ладоши, её глаза блестели.
— Браво, подруга, — хмыкнула она, вставая. — А ты, Артёмка, молодец. Выдержал.
Они оставили его лежать, связанного, его тело было липким от пота и их соков, а дыхание — тяжёлым. Женщины ушли на кухню, их смех и звон бокалов эхом разносился по квартире, а Артём, закрыв глаза, пытался осмыслить, что только что произошло.