Той осенней ночью, когда листья шуршали под ногами, а воздух пах дождем и прелой землей, я впервые привел Иру к себе домой. Мы познакомились пару месяцев назад на вечеринке у общих друзей, и с тех пор наши встречи — кофе в уютных кафешках, прогулки по парку, долгие разговоры до полуночи — становились все ближе, все горячее. Ира, с ее длинными каштановыми волосами, большими зелеными глазами и легкой улыбкой, сводила меня с ума. Ей было двадцать два, мне — двадцать пять, и между нами искрило так, что я чувствовал это даже через телефонные звонки.
Сегодня она была напряжена, стоя у порога моей квартиры. Ее пальцы нервно теребили ремешок сумки, а глаза, скрытые за тонкими очками, метались, словно искали, чего ожидать. Я молча взял ее за руку, чувствуя, как ее ладонь дрожит, и повел внутрь. Дверь закрылась с мягким стуком, а когда я повернул ключ в замке, Ира вздрогнула, услышав щелчок. Она обернулась, ее взгляд был полон смеси страха и любопытства. Я улыбнулся, подмигнув, чтобы успокоить ее, и она слабо улыбнулась в ответ, но ее плечи все еще были напряжены.
— Добро пожаловать, — сказал я, стараясь говорить легко, хотя мое сердце колотилось. Ира огляделась. Моя спальня, небольшая, с деревянным полом и старым шкафом, была далека от идеала. На полу валялись разбросанные футболки, пара книг и пустая кофейная чашка. Увидев этот беспорядок, Ира снова посмотрела на меня, приподняв бровь. Я пожал плечами, хмыкнув: — Ну, я не успел прибраться. Но обещаю, это не главное.
Я начал зажигать свечи, расставленные на подоконнике, тумбочке и даже на полу. Их было с десяток — маленькие, в стеклянных подсвечниках, с ароматом ванили и сандала. Ира наблюдала за мной, и я чувствовал, как ее напряжение тает. Когда я зажег последнюю свечу и выключил верхний свет, комната погрузилась в мягкое, колеблющееся сияние. Тени танцевали на стенах, а аромат свечей наполнил воздух теплом и уютом. Ира улыбнулась — впервые по-настоящему, и ее глаза загорелись, отражая пламя.
Я подошел к ней, глядя в ее лицо. Ее щеки порозовели, губы слегка приоткрылись, а волосы, рассыпавшиеся по плечам, казались золотыми в свете свечей. Я снял свои очки, небрежно бросив их на шкаф, и осторожно обнял ее за талию. Ее талия была тонкой, а кожа под тонкой рубашкой — теплой, почти горячей. Ира, помедлив, обвила руками мою шею, ее пальцы скользнули по моим волосам, и я почувствовал, как ее дыхание участилось.
Мы замерли, глядя друг на друга, а потом, словно по молчаливому согласию, поцеловались. Ее губы были мягкими, гладкими, с легким привкусом вишневого блеска. Поцелуй был нежным, почти робким, но с каждым мгновением становился глубже. Я притянул ее ближе, чувствуя, как ее тело прижимается ко мне — ее грудь, упругая и теплая, касалась моей, а бедра слегка дрожали. Мои руки гладили ее спину, скользя по ткани рубашки, ощущая изгибы ее позвоночника. Ира ответила, крепче обнимая меня, и наши языки встретились — теплые, влажные, исследующие. Ее язык был мягким, но настойчивым, и я застонал, когда она слегка прикусила мою нижнюю губу. Мой стон отозвался в ее горле, и она ответила тихим, почти кошачьим звуком, от которого у меня закружилась голова.
Я почувствовал, как Ира плотнее прижалась ко мне животом и бедрами. Мой член, уже начавший твердеть, натянул ткань джинсов, и я знал, что она это чувствует. Ее дыхание сбилось, но она не отстранилась, а наоборот, слегка потерлась о меня, вызвав у меня хриплый выдох. Мы прервали поцелуй, глядя друг на друга. Ее глаза искали в моих подтверждение, боясь увидеть сомнение, но надеясь на страсть. Я опустил взгляд, коснувшись верхней пуговицы ее рубашки — белой, слегка мятой, с тонкой тканью, через которую проступали очертания ее груди. Пуговица поддалась легко, обнажая полоску кожи. Ира затаила дыхание, но не остановила меня. Я расстегивал медленно, пуговицу за пуговицей, пока рубашка не распахнулась, открывая ее тело.
На ней не было лифчика. Ее грудь, небольшая, но идеально округлая, с торчащими розовыми сосками, вздымалась от учащенного дыхания. Кожа была бледной, почти фарфоровой, с легкими веснушками на ключицах. Я скользнул ладонями по ее плечам, ощущая шелковистую гладкость, и мягко сбросил рубашку на пол. Ира, глядя в пол, прижалась ко мне, ее соски, твердые и горячие, коснулись моей груди через футболку. Я вздрогнул, и она, заметив это, улыбнулась. Ее руки скользнули под мою футболку, вытаскивая ее из джинсов, и через мгновение я остался без нее, обнаженный по пояс.
Наши тела встретились — кожа к коже, теплая, слегка влажная от волнения. Ее грудь прижалась к моей, соски задевали мои ребра, вызывая мурашки. Мы целовались снова, уже без стеснения, наши языки танцевали, исследуя друг друга. Мой член, теперь полностью эрегированный, давил на джинсы, и Ира, хрипло рассмеявшись, потерлась о него бедром, намеренно дразня. Я в ответ пощекотал ее бок, и она, взвизгнув, толкнула меня на кровать. Мы рухнули на матрас, смеясь, перекатываясь, пока не оказались лицом к лицу.
Ира взяла инициативу, оседлав мои бедра. Ее волосы упали на лицо, а глаза горели озорством. Она начала целовать мою шею, ее губы, влажные и горячие, оставляли следы на коже. Она спускалась ниже, к груди, обводя языком мои соски, отчего я выгнулся, стиснув простыни. Ее язык, мягкий и теплый, дразнил меня, пока она не добралась до моего живота, целуя каждый сантиметр. Мои джинсы стали тесными, член рвался наружу, и Ира, заметив это, с дерзкой улыбкой расстегнула верхнюю пуговицу. Затем вторую, третью, пока ткань не распахнулась, открывая мои черные боксеры, натянутые до предела.
Она провела пальцами по выпуклости, слегка надавливая, и я застонал, мои бедра дернулись вверх. Ира стянула джинсы, зацепив боксеры, и мой член, наконец свободный, вырвался наружу. Он был длинным, около 19 сантиметров, толстым, с гладкой кожей, слегка изогнутый вверх. Вены проступали отчетливо, головка, пурпурная и блестящая, словно пульсировала в такт моему сердцу. Запах был мускусным, теплым, с легкой ноткой мыла. Ира, глядя на него, прикусила губу, ее щеки вспыхнули. Она наклонилась, коснувшись головки губами, и я ахнул, чувствуя, как ее дыхание щекочет кожу. Нежный язык скользнул по кончику, пробуя солоноватый вкус возбуждённого члена, а затем она взяла его в рот, мягко всасывая. Мои бедра двигались сами собой, я приподнялся, чтобы ей было удобнее, и она, смеясь, стянула джинсы и носки, бросив их на пол к нашей одежде.
Ира села, поджав ноги, и посмотрела на меня. Ее руки скользнули к своей груди, пальцы начали медленно кружить вокруг сосков, которые стали еще тверже. Я не мог оторвать взгляд — ее грудь, упругая, с розовыми ареолами, покачивалась в такт ее движениям. Мой член пульсировал, дыхание сбивалось. Заметив мой взгляд, она улыбнулась и, с той же дерзкой медлительностью, расстегнула свои белые шорты. Тянув их вниз вместе с кружевными трусиками, она открыла мне свой лобок — аккуратно подстриженный, с мягким пушком темных волос. Ее кожа там была бледной, с легким розовым оттенком, а запах — сладковатый, с ноткой какой-то пряности — ударил мне в голову. Ира откинулась назад, стягивая шорты, и они упали на пол, присоединяясь к куче одежды.
Она снова склонилась над моим членом, взяв его глубже, ее губы скользили по стволу, язык обводил вены, а рука мягко сжимала мои яички, гладкие и тяжелые. Я положил руку на ее шею, чувствуя, как ее волосы щекотят кожу. — Ира… позволь мне, — выдохнул я, и она, подавив стон, повернулась, перекинув ногу через меня. Ее лоно, влажное и розовое, оказалось прямо перед моим лицом, и я вдохнул ее аромат — теплый, сладкий, с легкой кислинкой.
Мои руки заскользили по ее ягодицам, гладким и упругим, а язык коснулся ее половых губ, раздвигая их. Вкус был опьяняющим — солоноватый, с медовой сладостью. Я лизал медленно, дразня, пока Ира не застонала, ее бедра задрожали. Она снова взяла мой член в рот, синхронизируя свои движения с моими. Я оттянул кожу у клитора, коснувшись его кончиком языка, и Ира ахнула, выпустив мой член. Она откинулась назад, прижимаясь сильнее к моему лицу, ее соки текли по моему подбородку, а стоны становились громче.
— Артур… повернись ко мне, — прошептала она, и я помог ей развернуться. Она встала на колени, почти сев на меня верхом, ее волосы упали мне на лицо. Она запустила пальцы в мои волосы, слизывая свои соки с моих губ, и мы поцеловались, глубоко, жадно. Ее лоно терлось о мой член, увлажняя его. Я чувствовал, как она возбуждается, ее дыхание стало прерывистым, а кожа — горячей. Наконец, я приподнял ее, направляя член к жаждущему входу. Он вошел легко, скользнув в ее влажную, теплую глубину, и Ира ахнула, опускаясь, вбирая ствол целиком.
Я застонал, ее мышцы сжали меня, горячие и тугие. Она начала двигаться, приподнимаясь и опускаясь, ее грудь покачивалась перед моими глазами. Я встречал ее движения, толкаясь вверх, каждый удар отдавался в моем теле волной удовольствия. Ира смотрела на меня, ее глаза блестели, волосы прилипли ко лбу. Я поймал ее сосок губами, посасывая, и она вскрикнула, ее ногти впились в мои плечи.
Мы двигались быстрее, наши тела слились, пот смешался, а стоны заполнили комнату. Я чувствовал, как ее мышцы сжимаются сильнее, как она дрожит, приближаясь к краю. — Артур… — выдохнула она, и я, не сдерживаясь, излился в нее, мое семя, горячее и обильное, заполнило ее. Ира закричала, ее оргазм накрыл ее, бедра задрожали, и она рухнула на меня, не выпуская мой член, все еще пульсирующий внутри.
Мы лежали, тяжело дыша, ее голова покоилась на моей груди. Мой член, влажный от наших соков, ощутил прохладу воздуха, но я не хотел двигаться. Свечи горели, их свет танцевал на потолке, а аромат ванили смешивался с запахом наших тел. Ира подняла голову, улыбнулась и поцеловала меня, мягко, почти невесомо. — Это было… — начала она, но не закончила, просто прижалась ближе. Я обнял ее, зная, что эта ночь — только начало.