Летний вечер в Екатеринбурге был тёплым, но с лёгкой дымкой, будто город накрыло тонким покрывалом пасмурного настроения. Ветер, шаловливый и прохладный, норовил забраться под мою футболку, пока я шёл домой, засунув руки в карманы спортивных брюк. Панельный дом на окраине, где я снимал однушку, встретил меня привычным запахом сырого подъезда и далёким лаем дворовой собаки. Я уже собирался нажать кнопку лифта, когда она ворвалась с улицы — как буря, как вихрь, от которого воздух в подъезде будто заискрил.
Лера. Так я потом узнал её имя. Тёмные волосы, длинные и мягкие, струились по плечам, касаясь бёдер, словно чёрный шёлк. На ней была белая блузка с глубоким вырезом, через который проглядывали упругие груди, едва сдерживаемые кружевным лифчиком. Ткань обтягивала её так, что каждый изгиб — от ключиц до талии — казался выточенным скульптором. Джинсы сидели низко, открывая полоску загорелой кожи над поясом. Мой член тут же отреагировал, натянув брюки, как только я её увидел. Это было не просто желание — это был инстинкт, как у зверя, почуявшего добычу.
Но, присмотревшись, я заметил, что она плачет. Слёзы катились по её щекам, оставляя чёрные дорожки туши, которые она пыталась стереть рукавом, но только размазывала. Её лицо — красивое, с высокими скулами, пухлыми губами и тонким носом — было искажено болью, но даже так она выглядела чертовски притягательной. Я почувствовал шанс и шагнул к ней, натянув свою самую обаятельную улыбку.
— Эй, красавица, что стряслось? — спросил я, стараясь звучать мягко, но с лёгкой дерзостью, как пацан с района, который знает, как подкатить.
Она вздрогнула, вскинула глаза — большие, карие, с длинными ресницами, мокрыми от слёз — и отступила к облупившейся стене подъезда. Её взгляд был настороженным, но в нём мелькнула искра — то ли интереса, то ли вызова.
— С чего мне тебе рассказывать? — бросила она, вытирая щёки. Еവ
Её голос был низким, с хрипотцой, как будто она только что кричала или пела, и эта хрипота делала её ещё притягательнее.
Я ухмыльнулся, разведя руками. — Да не обязана. Просто хочу помочь. Такая девчонка, а слёзы льёт — не порядок.
Она окинула меня взглядом с ног до головы, нахмурив брови. Её глаза задержались на моём лице, потом скользнули ниже, к брюкам, где, чёрт возьми, мой стояк был заметен даже в полумраке подъезда. Она фыркнула, развернулась и пошла к лифту, цокая каблуками по плитке. Каждый её шаг был как танец — бёдра покачивались, волосы струились, будто в замедленной съёмке.
— Эй, ну что ты такая грустная? — не отставал я, шагая следом. — Парень бросил, да? Или с работы выгнали?
Она обернулась, прищурившись. — Нет, — отрезала она, но в её тоне было что-то, что подсказывало: я почти попал.
Двери лифта открылись с противным скрипом, и она юркнула внутрь. Я успел проскочить за ней, прежде чем створки захлопнулись. В тесной кабине пахло её духами — чем-то сладким, с лёгкой ноткой ванили. Она скрестила руки на груди, отчего её блузка натянулась сильнее, подчёркивая изгибы. Я невольно сглотнул. Третий размер, а может, четвёртый, прикинул я, задержав взгляд чуть дольше, чем стоило.
— Если не парень, то что? — продолжил я, наклоняясь чуть ближе. — Давай, расскажи, я же свой в доску.
Она метнула на меня взгляд, полный раздражения. — Сказала же, отвали.
Я рассмеялся, не теряя куража. — Ох, я бы с радостью… занялся тобой.
Она закатила глаза и начала теребить свои волосы — длинные, шелковистые, такие, что хотелось запустить в них пальцы. Лифт дёрнулся, двери открылись, и она выскочила на свой этаж. Я — за ней, как тень.
— Серьёзно, хватит за мной таскаться! — рявкнула она, обернувшись. Её щёки пылали, но слёзы уже подсохли, а в глазах мелькнуло что-то… игривое?
Я только ухмыльнулся, сохраняя спокойствие. — Моя помощь всё ещё в силе. Ты грустная, злая, а я могу сделать так, что ты забудешь обо всём.
Она посмотрела на меня, как на идиота, но уголок её губ дрогнул. — Вали отсюда.
Она дошла до своей двери, звякнула ключами, юркнула внутрь и хлопнула дверью прямо перед моим носом. Я постоял секунду, посмеялся про себя и побрёл к себе.
Дома я рухнул на диван, всё ещё чувствуя жар в паху. Закрыв глаза, я представил её — ту девчонку с пятого этажа. Её тело, её груди, её бёдра, что покачивались, когда она шла. Я стянул штаны, обхватил член и начал медленно двигать рукой, воображая, как срываю с неё эту блузку, как её кожа горит под моими пальцами. Она была холодной, да, но я знал: под этой бронёй — огонь. Она сказала, что нет парня, но я чуял — дело в любви, в какой-то ссоре или предательстве. Я представлял, как её губы приоткрываются, как она стонет, пока я ласкаю её. Мои движения ускорились, фантазия становилась всё ярче — её груди, подпрыгивающие подо мной, её ногти, впивающиеся в мои плечи. Когда я кончил, напряжение спало, и я провалился в сон, всё ещё ощущая её запах.
Но через пару часов я проснулся с чувством, будто мне мало. Время приближалось к десяти вечера, на улице было темно, но я решил прогуляться. Спустился во двор — самый обычный, с лавочками, ржавыми качелями и кустами, что росли как попало. Фонари тускло светили, один из них периодически потрескивал, заглушая тишину. Я обошёл детскую площадку, когда вдруг врезался в кого-то.
— Чёрт! — выдохнула она, отшатнувшись. Её глаза сузились, узнавая меня. — Ты что, всё ещё за мной таскаешься?
В полумраке фонаря она выглядела ещё горячее. Она сменила одежду: теперь на ней был короткий чёрный топ, едва прикрывающий грудь, и обтягивающая юбка, которая больше походила на намёк, чем на одежду. Её тело дрожало — то ли от холода, то ли от чего-то ещё. Она незаметно провела рукой по своей попке, округлой и упругой, а её губы были приоткрыты, дыхание — тяжёлым. Её груди, выпирающие из топа, будто тянулись ко мне, соски проступали через тонкую ткань, твёрдые и манящие.
Я подавил желание схватиться за член и ухмыльнулся. — Не таскаюсь, красотка. Просто гуляю. А ты что тут делаешь, в таком… наряде? На дело собралась?
Она напряглась, но её тело всё ещё дрожало, выдавая её. — Не твоё дело, — отрезала она, но голос был мягче, чем в подъезде, с лёгкой хрипотцой, от которой по спине побежали мурашки.
— Всё ещё не рассталась с парнем? — подколол я, наблюдая за её реакцией.
Она закатила глаза. — Я же сказала, у меня нет парня. — Но её бёдра качнулись, слегка раздвигая ноги, как будто невзначай, и этот жест был как приглашение.
— Может, в этом и беда, — подмигнул я, не двигаясь, но давая ей понять, что вижу каждое её движение.
Она вздохнула, провела рукой по волосам, и её пальцы случайно задели грудь, отчего сосок ещё сильнее проступил через ткань. — Я в порядке, ясно? Мне не нужна твоя жалость, — пробормотала она, но голос стал тише, почти интимным, как будто она говорила только для меня.
Я шагнул ближе, расправив плечи, чтобы она заметила, как штаны обтягивают мой пах. — Я не люблю, когда такие девчонки грустят. Вижу красотку в беде — сразу хочу её… утешить. И не только утешить.
Она посмотрела на меня, прищурившись. Её дыхание стало чаще, глаза потемнели, как небо перед грозой. Потом на её губах появилась тонкая улыбка, дерзкая и многообещающая. — А ты не боишься взять меня прямо тут, где любой может увидеть?
Мой член дёрнулся от её слов, как будто получил электрический разряд. Я понял, что угадал её игру. — О, милая, я готов, — промурлыкал я, шагнув к ней и притянув её за талию. Мои губы нашли её рот, и это было как взрыв.
Она застонала, будто собиралась оттолкнуть, но тут же расслабилась, открыв губы. Мой язык ворвался внутрь, и она ответила, жадно, как будто давно ждала этого. Её вкус был сладким, с лёгкой кислинкой, как спелый фрукт. Я положил руки на её талию, чувствуя жар её кожи через тонкую ткань, и, когда она не отстранилась, скользнул выше, к груди. Сжал её, как спелые персики, и она ахнула, запрокинув голову к кустам за спиной. Её глаза закатились, губы задрожали, и этот вид — уязвимый, но такой чертовски сексуальный — чуть не свёл меня с ума.
Я толкнул её вниз, на траву, и она упала с лёгким стоном, её волосы разметались по земле, как тёмный ореол. Её взгляд был как у царицы — гордый, но она не сопротивлялась. Я стянул её топ через голову, и, чёрт возьми, ахнул. Её тело было идеально: упругие груди с тёмными сосками, уже твёрдыми от возбуждения, плоский живот с едва заметной полоской загара, бёдра, что манили, как магнит. Я скинул свою рубашку, футболку, штаны, и лёг на неё, наслаждаясь контактом кожи с кожей. Её тело было горячим, податливым, и она зашипела, но выгнулась навстречу, прижимаясь ближе.
— Быстрее, — пробормотала она, её голос дрожал от нетерпения, и в нём слышалась почти мольба.
— О, какая нетерпеливая, — хмыкнул я, но не спешил. Я целовал её шею, оставляя влажные следы, сжимал груди, теребил соски пальцами, пока они не стали твёрдыми, как камни. Мои губы нашли один сосок, и я втянул его в рот, слегка прикусывая, отчего она застонала громче, её ногти впились в мои плечи. Я перешёл к другой груди, лаская её языком, пока её стоны не стали похожи на музыку — хриплую, отчаянную, настоящую.
Она бормотала что-то невнятное, но её бёдра раздвинулись шире, будто умоляя. Я рассмеялся, чувствуя себя королём, хозяином этого момента. Пробравшись пальцем к её киске, я обнаружил, что она течёт, как река — горячая, влажная, готовая. Я скользнул вторым пальцем, теребя клитор круговыми движениями, и она задрожала, её бёдра затряслись, как в лихорадке. Мой большой палец давил на клитор, а два пальца двигались внутри, находя ту точку, от которой она выгнулась ещё сильнее, её стоны стали громче, почти криками.
— Ну, чего хочешь? — шепнул я, ухмыляясь, мой голос был низким, почти рычанием.
Она зарычала, её глаза горели. — Твой член. В меня. Сейчас.
Я вытащил член — твёрдый, 19 сантиметров, с набухшей головкой, уже блестящей от предэякулята — и медленно вошёл в неё. Она ахнула, когда я заполнил её, её киска сжалась вокруг ствола, горячая и тесная, как будто созданная для меня. Я замер на секунду, наслаждаясь ощущением, чувствуя, как её стенки пульсируют вокруг меня. Потом начал двигаться, глубоко, ритмично, каждый толчок — как удар, от которого её груди подпрыгивали. Она закричала:
— Да, да!
Я смотрел на неё — на её лицо, искажённое удовольствием, на её губы, приоткрытые в беззвучном крике, на её волосы, разметавшиеся по траве. Мои руки сжимали её бёдра, направляя её навстречу, и каждый её стон подстёгивал меня двигаться быстрее, глубже. Я наклонился, целуя её шею, вдыхая её запах, и почувствовал, как её ногти царапают мою спину, оставляя жгучие следы.
— Хочешь, чтобы я кончил в тебя? — поддразнил я, ускоряя темп, чувствуя, как мои яйца шлёпают по её коже.
Слёзы снова покатились по её щекам, смешиваясь с потом. — Нет… да… не знаю! — выдохнула она, её голос дрожал, полный противоречий.
— Какая нерешительная сучка, — хмыкнул я, вгоняя член ещё глубже, наслаждаясь тем, как её тело содрогается подо мной. Мои пальцы нашли её клитор, теребя его в такт толчкам, и она закричала громче, её бёдра задрожали, как будто она вот-вот взорвётся.
Я наклонился, целуя её губы, жадно, почти грубо, мои зубы слегка прикусили её нижнюю губу. Мои руки сжимали её груди, теребя соски, пока она не начала задыхаться, её стоны превратились в хриплые крики. Я чувствовал, как её киска сжимается всё сильнее, и понял — она близко.
— Это… ох, так хорошо! — выдохнула она, её голос сорвался, когда я в очередной раз вошёл в неё до упора.
— Надо чаще так, а? — подмигнул я, не сбавляя ритма, мои бёдра бились о её, звук шлепков смешивался с её стонами.
Она задыхалась, её глаза закатились. — Ты… сволочь… я…
— Если не хочешь ещё, просто скажи, — промурлыкал я, вбиваясь в неё с такой силой, что её аппетитная попка скользила по траве.
Она застонала громче, её тело выгнулось дугой. — Чёрт с тобой… пожалуйста, трахай меня ещё, много раз… мне это нужно!
— Знал, что ты не устоишь, — рассмеялся я, целуя её, мой язык сплетался с её, пока я продолжал двигаться, не давая ей ни секунды передышки.
Мы продолжали, будто время остановилось. Её тело было раем — горячее, податливое, созданное для удовольствия. Я менял ритм, то замедляясь, чтобы подразнить её, то ускоряясь, вгоняя член до основания, пока её крики не стали оглушительными. Мои пальцы не отпускали её клитор, теребя его, пока её бёдра не начали дрожать всё сильнее. Я чувствовал, как её киска сжимается, пульсирует, и понял — она на грани.
— Кончай для меня, — шепнул я, мой голос был хриплым, почти приказом.
Она закричала, её тело содрогнулось, как будто её ударило током. Её оргазм был мощным, её киска сжалась вокруг моего члена так сильно, что я чуть не кончил следом. Она задыхалась, её грудь вздымалась, соски торчали, как маленькие пики. Я дал ей несколько секунд, чтобы отдышаться, но не остановился — продолжал двигаться, медленно, глубоко, продлевая её удовольствие.
— Я… не кончила… до конца, — заворчала она, её голос был слабым, но в нём всё ещё звучала дерзость.
Я хмыкнул, наклонился и припал к её клитору. Мой язык заработал, мягко, но настойчиво, обводя его кругами, посасывая, пока она не начала стонать снова. Я добавил пальцы, скользнув ими внутрь, и нашёл ту точку, что заставила её выгнуться. Её бёдра дрожали, её крики становились всё громче, и вскоре она кончила снова, её тело содрогнулось, как в судорогах. Она рухнула на траву, с довольной улыбкой, как кошка, напившаяся сливок.
Я смотрел на неё, переводя дыхание, мой член всё ещё был твёрдым, пульсирующим. Я наклонился, поцеловал её губы, мягко, почти нежно, и почувствовал, как её тело расслабляется подо мной. Но я знал — мне нужно завершить начатое. Я вошёл в неё снова, медленно, наслаждаясь каждым сантиметром её киски, мокрой и горячей после оргазма. Мои движения были глубокими, ритмичными, и я чувствовал, как напряжение во мне нарастает, как жар, готовый вырваться наружу.
— Хочешь ещё? — шепнул я, мои губы касались её уха.
Она застонала, её руки обхватили мои плечи. — Да… ещё…
Я ускорил темп, вгоняя член с такой силой, что её груди подпрыгивали в такт. Мои пальцы нашли её клитор, теребя его, и она застонала громче, её тело снова начало дрожать. Я чувствовал, как мой оргазм приближается, как волна, готовая обрушиться. Её киска сжалась вокруг меня, и этого хватило. Я зарычал, кончая, заполняя её своим семенем. Я сделал ещё пару толчков, чтобы она получила всё, до последней капли, и только тогда выскользнул, тяжело дыша.
Она лежала на траве, её грудь вздымалась, кожа блестела от пота и травяного сока. Её глаза были полузакрыты, губы — приоткрыты, и эта картина — голая, удовлетворённая, с растрёпанными волосами — была лучше любого порно. Я начал одеваться, натягивая футболку и штаны, но не сводил с неё глаз. Её одежда валялась рядом — топ и юбка, смятые и влажные от росы.
— Не хочешь встать? — хмыкнул я, подмигивая. — Или ждёшь, пока другой мужик придёт?
Она нахмурилась, но уголок её губ дрогнул. — Вали, — пробормотала она, но в её голосе не было злости, только лёгкая усталость и что-то… игривое.
— Голая девчонка на траве — лёгкая добыча, — подмигнул я, наклоняясь и подхватывая её на руки. Она выругалась, но её тело прижалось ко мне, мягкое и тёплое, как будто само просилось в мои объятия. Я сжал её попку, округлую и упругую, наслаждаясь моментом. Её кожа была горячей, её дыхание — тяжёлым, и я чувствовал, как её груди прижимаются к моей груди, соски всё ещё твёрдые.
— Сволочь, — пробормотала она, но её руки обхватили мою шею, и в её глазах мелькнула искра — та самая, что я заметил в подъезде.
Мой член снова дёрнулся, предвкушая, что это только начало. Я нёс её к подъезду, чувствуя, как её тело дрожит в моих руках, как её запах — сладкий, с ноткой секса — заполняет воздух. Двор был пуст, фонарь потрескивал, и я знал: эта ночь изменит всё. Мы ещё встретимся, и в следующий раз она будет умолять меня первой.